Якобсен улыбнулся. Ларс Бьорн никогда не улыбался.
– Короче говоря, эти часы – высокая оценка вашего трудового вклада. И если у вас будут какие-то сложности, всегда обращайтесь ко мне, это вы должны знать.
Карл посмотрел на других и стал считать в голове секунды. Одна, две, три… На четвертой секунде заговорил Гордон.
– У меня есть проблема, – сказал он. – Мне постоянно звонит парень, который угрожает убить своих родителей и случайных прохожих на улице, когда дойдет до определенного числа в какой-то компьютерной игре. Я думаю, что он и в самом деле это сделает…
– Хорошо, что ты сказал!
– Он говорит по мобильнику, и у него одноразовые карты. Возможно, у него их много.
– Как долго это продолжается? – спросил Маркус.
– Несколько дней.
– С мобильными операторами связывались?
– Да. Парень говорит, к сожалению, только со мной и очень недолго. Он меняет карты мобильной связи и наверняка отключает мобильник, когда не разговаривает.
– И также наверняка у него захудалый старый телефон без GPS, – добавила Роза. – Так что всем нам надо очень много бегать, если мы хотим засечь его по передающим антеннам. И даже если удастся засечь, то не с точностью до десяти метров, как некоторым хотелось бы.
– Он говорит по-датски? – спросил Маркус, обращаясь к Гордону и полностью игнорируя завистливый взгляд Розы на коробки с часами.
– Да, и очень бегло, я сказал бы. Говорит как тинейджер или человек немного постарше.
– Почему ты так думаешь?
– Много модных словечек, но иногда проскальзывают выражения, характерные для людей более зрелых.
– Вот как?
– Однажды он сказал «умертвить» вместо «убить», «прикончить» или «шлепнуть».
– Гм. А как насчет местных особенностей?
– Как кто?
– Ну, можно предположить, например, что он говорит как те, кто живет в Рунгстеде или Гаммель-Хольте?
– Э-э-э, я бы не сказал. Но и не по-копенгагенски…
– И не так, как говорят на Фюне, или в Ютландии, или на Зеландии?
– Нет, в его речи нет признаков какого-то диалекта.
– Приготовься записать его в следующий раз, когда он будет звонить.
– Да-а… конечно, я так и делаю. Правда, записал всего один раз, и сказал он не так много.
– Не много – это тоже хорошо, Гордон.
Карл согласился. В полиции есть хорошие специалисты в области лингвистики и диалектов. Надо будет попробовать.
– В службу безопасности полиции обращались? – продолжил Маркус.
– Нет, пока не обращались. Но мы, конечно, собирались это сделать, – вмешался Карл.
– Почему этот парень звонит к вам, в отдел «Q», вы знаете?
– Нет, но я спрашивал его, – ответил Гордон.
На лице Маркуса обозначились лучики морщин вокруг глаз.
– Парень, конечно, читал про вас и знает, какие вы эффективные. Возможно, в действительности он хочет, чтобы его поймали до того, как будет слишком поздно.
Вау, удар прямо в точку, подумал Карл. Теперь уж Гордон не выпустит это дело из своих рук ни за какие коврижки.
Гордон почесал в затылке:
– А что еще мне надо делать, кроме как записывать разговоры?
– Обратиться в службу безопасности полиции, чтобы они тоже слушали эти разговоры.
Карл нахмурился. Какого черта, не хватало только, чтобы эти гиены прослушивали его телефон!
– Мы сами справимся, Маркус, – сказал он. – У нас свои методы для поимки идиотов.
Гордон хотел было возразить, но уловил блеск молний во взгляде Карла.
Карл сменил тему:
– У нас есть сейчас другое дело, Маркус, которое потребует много времени, несколько дней, а может быть, и больше.
И Маркус стал слушать Карла и Розу, которые по очереди пересказали то, что им поведал Асад.
Хотя начальник отдела убийств за свою профессиональную жизнь повидал немало, рассказ произвел на него гораздо более сильное впечатление, чем он ожидал.
– Боже милосердный! – сказал он и какое-то время сидел молча, переваривая услышанное. – Да, – сказал он наконец, глаза его блуждали. – Это, конечно, объясняет, кто такой Асад и почему Ларс Бьорн сделал все, чтобы дать ему другую биографию и работу, которая соответствовала бы его способностям. – Потом он обернулся к Карлу. – И он принял правильное решение, прислав его к тебе, Карл. Говорить о случайностях здесь не приходится.
– Покажи Маркусу газетные вырезки, Карл. Он будет знать, с чего все началось, – сказала Роза.
Карл пододвинул Маркусу пачку листков и показал фотографию женщины на верхней вырезке.
– Это Марва, жена Асада, а рядом стоит, конечно, одна из его дочерей.
Маркус вынул из нагрудного кармана очки для чтения.
– Фотография, как я вижу, сделана на Кипре несколько дней назад.
– Да, в Айя-Напе. Беженцы прибыли туда на лодке.
– А другие вырезки, о чем там говорится? – Он взял несколько штук и стал просматривать заголовки. – Вы их прочитали? – спросил он.
Карл покачал головой:
– Нет, я не успел. Но Роза всё прочитала, правда, Роза? – Он прищурился. – Она, понимаете, коллекционирует такие штуки.
По лицу Розы прошла тень. Вот черт. Неужели она способна еще смущаться из-за такой ерунды?
Девушка взяла самую нижнюю вырезку.
– Вот эта висела в моей спальне, там ее и увидел Асад. Это его практически парализовало.
Она сказала «в спальне»? Какого дьявола делал там Асад?
– Я сразу поняла, что случилось, – продолжила она. – Асад узнал утонувшую женщину. Она была для него кем-то вроде второй матери.
Все посмотрели на газетную вырезку. «Жертва 2117», – гласил заголовок.
– Что там написано?! – воскликнул Карл, а рядом, как громом пораженный, сидел Гордон с вытянутым от удивления лицом.
– Двадцать один семнадцать! – прошептал Гордон, собравшись с силами. – Это в точности тот номер, о котором говорил парень, что мне звонит. Когда он дойдет до него, то убьет отца и мать.
– Да, очевидно, парень читал эту статью… – после короткой паузы задумчиво сказал Маркус.
– Газеты всего мира вынесли этот заголовок на первую полосу, Маркус, – заметила Роза.
Тот наморщил лоб.
– Когда он начал звонить тебе, Гордон? До или после этих заголовков?
Гордон посмотрел на дату в газете.
– Точно после. Через день или, скорее, через два.
– А парень мог знать о связи между утонувшей женщиной и Асадом, ну и косвенным образом, с отделом «Q»?
