Хоан попытался пошевелить ногой и почувствовал какую-то тяжесть, будто на нем что-то лежало. И тогда он раскрыл глаза полностью.
– Добрый день, Хоан Айгуадэр, – сказал по-английски мужчина. – Наконец-то вы проснулись.
Хоан наморщил лоб и посмотрел вниз на контуры своего тела под простыней. Почему он лежал в постели с белым бельем, окруженный белыми стенами, освещенный белым светом? Что он здесь делал?
– К счастью, все прошло быстрее, чем мы смели надеяться, – сказал коренастый мужчина, который подошел на шаг ближе.
– Что прошло быстрее? – Хоан был в растерянности. Ведь он только что ехал в поезде.
– Вы оказались в совершенно невероятной ситуации, и мы чрезвычайно сожалеем.
Хоан левой рукой потрогал правую. Они поставили ему канюлю? Ощущение было крайне неприятным.
– Я в больнице? – спросил он.
– Да. Вы находитесь в университетской клинике во Франкфурте. Вы попали сюда позавчера.
– Кто вы?
– Я? Я – представитель Deutsche Bahn
[39]. Мы оплатим, конечно, все ваши расходы как за пребывание в больнице, так и за лечение. Я нахожусь здесь, чтобы обговорить компенсацию, на которую вы, естественно, имеете полное право, если только вы готовы это обсуждать.
Вошли врачи и медсестры. У всех сердечные улыбки. Интересно, что им от него надо?
– Ваша операция прошла в высшей степени удачно, господин Айгуадэр, – сказал ближний к нему человек в халате. – Мы должны быть благодарны Deutsche Bahn за то, что вас привезли сюда очень быстро, поэтому ваша травма на затылке не будет иметь серьезных последствий.
– Этот человек сказал, что я попал сюда позавчера?
– Совершенно верно. Мы держали вас в состоянии легкой искусственной комы после операции, проведенной два дня назад.
– Два дня назад?! – Хоан не мог понять, как такое могло быть. – Это невозможно. Мне надо встать. Я должен отослать статью. – Он попробовал высунуть ногу из-под одеяла. Не получилось.
– Я сожалею, но с этим придется подождать, господин Айгуадэр. Мы сообщили вашему работодателю, что в больнице вам придется пробыть еще несколько дней.
– Но почему я здесь? Что случилось? – спросил он.
Коренастый мужчина снова заговорил:
– Позавчера вам стало плохо в поезде, и пассажиры ошибочно решили, что у вас сердечный приступ. Врачи не смогли определить причину вашей болезни, но зато нам прекрасно известно, что затем произошло, и мы очень сожалеем об этом. Мы уже уволили сотрудника, который привел в действие сердечный стимулятор.
– Не понимаю.
Он улыбнулся:
– Это трудно понять. Упомянутый сотрудник, некий Дирк Нойхаузен, несколько лет тому назад прошел курс оказания первой помощи, и вот вам не повезло, именно он был проводником во франкфуртском поезде в тот день.
Хоан стал вспоминать. И верно, он симулировал сердечный приступ, для чего у него были свои причины. Он вспомнил какие.
Хоан сжал кулаки и осмотрелся. Позади остальных стояла смуглая медсестра, единственная отличавшаяся от остальных.
– Дирк Нойхаузен прекрасно знал, что применение дефибрилляторов запрещено в поездах Deutsche Bahn с 2016 года, потому что магнитные поля переменного тока мешают функционированию электронных систем современных поездов. Но Дирк Нойхаузен, судя по всему, всегда мечтал спасти жизнь человеку и в результате сделал прямо обратное. Несмотря на запрет, он приобрел личный переносный дефибриллятор, который возил в сумке во время своего дежурства, и вы стали первым, на ком он смог его опробовать. К сожалению, модель у него была устаревшая, и она не зарегистрировала, что у вас не было остановки сердца.
– Да, господин Айгуадэр, – добавил врач. – У вас совершенно здоровое сердце и других болезней тоже нет, насколько мы можем судить. Но после применения дефибриллятора у вас начались судороги, вы упали на пол и, к сожалению, ударились об острый угол ручки вашей сумки, в результате чего получили травму головы. Вы потеряли сознание, и у вас было большое кровотечение.
Представитель Deutsche Bahn положил ладонь на руку Хоана.
– Очень неудачно, да. Как уже было сказано, мы ожидаем, что вы выдвинете требование о компенсации после того, как посоветуетесь со своим юристом. А до тех пор я от имени Deutsche Bahn приношу вам извинения. – Он указал на прикроватный столик, где стояло несколько прекрасных букетов. – Мы надеемся, что вы сможете получить удовольствие от общения с природой. Эти розы дарит вам Deutsche Bahn.
Раздался шум из-за двери в коридоре, и вошел человек, которого он мгновенно узнал и, конечно, не ожидал увидеть когда-либо снова. Его тело заняло весь дверной проем. Это был Герберт Вебер, связующее звено Хоана с немецкой службой безопасности.
Вебер властно улыбнулся присутствующим, что, по-видимому, означало, что он просит всех удалиться.
– Вы меня узнали, как я вижу, – сказал он, когда они остались наедине. – Значит, ваши дела обстоят не так плохо, как мы опасались.
Зачем сюда пришел Герберт Вебер? Разве у них мало дел с выслеживанием Галиба?
– Мы, естественно, удивились, что сигналы навигатора GPS прекратились. Да, мы были, в общем-то, почти убеждены, что вас убили и выбросили в каком-нибудь отдаленном месте, но действительность, слава богу, оказалась не такой мрачной. – Он попробовал улыбнуться, но его способности в этой сфере были довольно ограниченными. – Когда мы обнаружили ваше местопребывание, мы позволили себе изучить ваши личные вещи и обнаружили вот это.
Он развернул листок и громко прочитал:
Откуда ты узнал, что ехать надо во Франкфурт? И как ты оказался в полиции минувшей ночью? Разве я не велел тебе держаться от них подальше? Мы знаем обо всем, что ты делаешь, Хоан Айгуадэр, поэтому берегись. Один неверный шаг – и на этом игра закончится. Во Франкфурте ты узнаешь как.
Герберт Вебер строго посмотрел на него:
– Почему вы не сообщили нам, что получили это письмо? Мы немедленно организовали бы слежку за вами, что, возможно, привело бы к Галибу.
– Да, я и хотел это сделать, – солгал он. – Но все произошло так стремительно. Я был уверен, что люди Галиба уже ждут меня на вокзале во Франкфурте, и симулировал сердечный приступ, чтобы избавиться от них. Я подумал, что поезд остановится в Вюрцбурге, где я попаду в больницу.
– Но тут вмешался этот идиот со своим дифибриллятором. – У Вебера на лице появилась естественная, почти злорадная улыбка. Может быть, при мысли о том, как ему пришлось помучиться?
Он обошел кровать.
– Вы знаете кого-нибудь во Франкфурте?
Хоан покачал головой.
Герберт Вебер показал на несколько белых лилий, которые резко контрастировали с красными розами.
