Гордон вздохнул:
– Никак не думал, что история с парнем зайдет так далеко. Почему я его не расколол? Черт, что со мной не так? Я вообще не гожусь для этой работы. – Он посмотрел на Карла. – Я – юрист, Карл. Эта нервотрепка не для меня.
Карл улыбнулся и похлопал его плечу.
– Спокойно, Гордон. Если стоишь по горло в дерьме, не надо наклонять голову.
Роза подхватила:
– Ты слишком быстро выпрыгнул сегодня из постели, Гордон. Гребешок застрял в волосах.
Ее взгляд проследил за рукой, которая похлопала по парику.
Эта шутка повторялась раз в год, и потом все они умирали со смеху.
– Хорошо, – сказал Гордон. – Я понял. Мы скрестим пальцы, а потом обзвоним магазины всего мира, которые продают самурайские мечи, ладно?
Карл кивнул. Прекрасный план. Когда твое единственное занятие – это ожидание, что может быть лучше?
Позвонил его мобильник, это был Асад. Карл посмотрел на часы, что-то рановато для него.
– Я предпочел бы не задавать тебе этого вопроса, но ты приедешь, Карл? Кое-что произойдет сегодня, это мы знаем.
Карл помахал рукой, чтобы остановить общий смех. Сейчас все было серьезно.
– Что случилось?
– Примерно в четыре часа ночи пришло письмо на электронный адрес полицейского участка. Я его тебе прочитаю.
ВАЖНОЕ СООБЩЕНИЕ ДЛЯ ЗАИДА АЛЬ-АСАДИ
Дальнейшие инструкции будут посланы по этому же адресу в течение дня. Жди неизбежного. И готовься попрощаться со своими родными и со своей жизнью.
Галиб
Голос Асада был спокоен. Чего нельзя было сказать о Карле.
– У вас есть какой-нибудь след, Асад? Удалось выбить что-то из Хамида?
– Они поработали с ним так, что не стоит говорить об этом вслух. Он ничего не сказал.
Карл выругался.
– Да, – произнес он, – хочется убить этого Хамида, но что это даст?
– Люди Вебера изучают мой список, и у них есть свои идеи, которые им надо проверить. А мне остается только ждать. Снова.
– А как дела с орнитологами и голубями?
– Все городские площади с голубями под наблюдением.
– Колоссальная работа, надо сказать. Город ведь огромный.
– Я думаю, здесь нет ни одного человека, как-то связанного с полицией, который бы сегодня спал долго.
– Удалось выяснить, кто отправил сообщение?
– Сообщение было отправлено с мобильного телефона, который найден час назад в контейнере на Потсдамской площади рядом со зданием банка.
– Мобильник был включен?
– Да. Все было рассчитано на то, чтобы мы его нашли.
– И что там было?
– Ничего, кроме этого сообщения.
– Мобильник новый или старый?
– Не новый, поэтому нельзя проследить, где он куплен. Конечно, сейчас эксперты выясняют, нет ли стертых данных, которые можно восстановить.
– Как жена Хамида?
– Ее вызвали и допросили, но она абсолютно ничего не знает. Это очень юная женщина, и она даже не знала, что он родился здесь, в Германии.
– А жена его брата?
– Эта тоже ничего не знает. Поверь мне, здесь уже сделали все возможное.
– Ты говоришь, что мобильник нашли на Потсдамской площади? Что они думают об этом?
– Там, где он лежал, над площадью перекрытие. «Сони-центр», так это, кажется, называется. Так что в этом месте голуби вынуждены летать низко. Но сейчас рассматриваются и другие варианты. На Потсдамской площади интенсивное движение, там есть еще Музей шпионажа, возможно, это имеет символическое значение. Самый большой в Берлине торговый центр тоже близко. Но, вообще говоря, это всего лишь одно из возможных мест в числе очень-очень многих.
Карл взял у Розы листок, на котором значилось время вылета.
– Ты будешь держать меня в курсе, Асад? Самолет из аэропорта Каструп вылетает в пять минут первого. Через час после этого я буду на месте.
– Надеемся, что это не слишком поздно, Карл.
– Твои часы при тебе?
– Да.
– Значит, я буду всегда примерно знать, где ты. По дороге буду посылать тебе эсэмэски. – Потом он повернулся к остальным. – Вы поняли, о чем речь?
Они кивнули.
Розы сказала:
– Не важно, боишься ты летать на самолетах или нет, Карл. Через несколько часов, в двенадцать ноль-пять, ты полетишь, потому что так надо. А мы здесь можем только ждать.
Телефон зазвонил, когда Роза распечатывала посадочный талон Карла, и Гордон вскочил. «Неизвестный номер», – отпечаталось на дисплее.
Гордон нажал на кнопку записи и включил громкий звук.
– Вот как, Тосиро, ты все-таки позвонил. А Роза сказала мне, что ты больше звонить не будешь.
Голос Гордона звучал бодро, но сам он был совсем не бодрым. Очень редко в своей жизни Карлу доводилось видеть настолько испуганное и напряженное лицо.
– Да, но я же не попрощался с тобой, фараон. Тебе кажется более важным ухаживать за Людвигом, разве не так?
– Мне очень жаль, Тосиро. Этого больше не повторится.
– Рад слышать. Баба меня раздражает.
Гордон сделал глубокий беззвучный вдох.
– Ты достиг своей цели?
Карл и Роза с тревогой переглянулись.
– Минувшей ночью все пошло наперекосяк, но утром случился прорыв, и я абсолютно уверен, что сегодня вечером закончу. Я решил, что должен тебе это рассказать. Спасибо, что выслушал меня.
– А кстати, Тосиро, что случилось с собакой? – спросил Гордон.
Но связь прервалась.
– Ты успел поговорить с Харди, Карл? – спросила Роза, налив чашку крепкого кофе для Гордона, который, понурившись, сидел в уголке. Маркус Якобсен в этот раз не очень высоко оценил его работу.
Карл пожал плечами: ну вот про это он забыл.
Он вынул мобильник, и, пока ждал, что его беспомощному другу помогут ответить на вызов, Гордон, обхватив кружку дрожащими руками, прихлебывал кофе.
– Это тяжело для нас всех, Гордон, но тебе придется сохранять спокойствие, – попыталась утешить его Роза, потрепав по голове.
– Привет, Харди, это Карл. Мне очень жаль, что в последние дни мы не разговаривали, но…
– Я понимаю, Карл. Роза рассказывала, я все знаю. Успокойся.
– Через минуту я еду в Каструп, чтобы лететь в Берлин к Асаду. Сожалею, что ваша поездка в Швейцарию была не очень удачной. А что вы теперь делаете, Харди?
Тот вздохнул.
