– Но я же только что пришла!
– Да, но сейчас я иду в другую палату, так что ступай.
К этому времени действие обезболивающих полностью прекратилось, и я вернулась в исходное состояние, согнувшись пополам от боли, не имея ни малейшего представления о том, что говорю или делаю. Боль полностью поглотила меня и все мои чувства. Я думала, что рано утром мне придется отправиться в операционную, так что лучше всего, если мама сейчас же уйдет домой. Ей понадобятся силы позже.
– Пойдем, – сказала Бев. – Давай отведем тебя к бассейну.
Боль во время схваток в какой-то момент захлестнула меня, как цунами, и я просто перестала понимать, что делаю и что происходит.
За то время, что мне потребовалось на переход из одной комнаты в другую, я полностью потеряла связь с реальностью.
– Мне нужен душ! – закричала я и сбросила с себя всю одежду на виду у всех в коридоре.
– Привет, Шейла! – помахала я Шейле, которая пробежала мимо и весело помахала мне в ответ: «Привет, Пиппа, милая».
Я зашла в душ и через несколько секунд вышла.
– Энтонокс! – крикнула я Уиллу. Он протянул мне баллон, и я сделала три длинных, глубоких вдоха.
– Нет, это не помогает, – пожаловалась я.
Теперь я наклонилась над краем бассейна, который был мне по пояс, и умоляла Уилла потереть мне спину. Но в тот момент, когда он прикоснулся ко мне, я закричала:
– А-а-а! Отстань! Не трогай меня!
Боль была такой сильной, что я полностью погрузилась в нее. Словно меня захлестнуло цунами невыносимой муки, охватившее разум и эмоции настолько, что я уже не могла сказать, что делаю. В какой-то момент я кричала: «Мой клитор! Мой клитор!» Потом я стояла там с переносным баллоном в руке, склонившись над бассейном, совершенно голая, вдыхая энтонокс при каждой схватке. И вот тогда все стало серьезно.
– Пиппа, что ты делаешь? – спросил Уилл.
– Ничего, – пробормотала я. – Мне просто нужен газ.
– Нет, серьезно, Пиппа. Что ты делаешь?
– Что ты имеешь в виду?
Внезапно до меня дошло, о чем он говорит, – я почувствовала, что тужусь.
– О нет. Мне кажется, я тужусь! Нельзя, еще слишком рано. Мне просто нужна эпидуральная анестезия.
Уилл нажал на кнопку звонка, и Джен ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда начались очередные схватки.
– Ты в порядке, Пиппа? Пиппа! Что ты делаешь?
– Я тужусь!
– Позволь мне взглянуть, – Джен встала на колени и наклонилась, чтобы проверить, потом резко выпрямилась. – Ладно, давай наполним бассейн! – скомандовала она.
Джен включила воду, и Бев вбежала как раз вовремя, чтобы увидеть, как я залезаю в бассейн – глубина была всего несколько дюймов, но мне было все равно.
– Позвони моей маме, – прошептала я Уиллу. – Я хочу, чтобы она вернулась сюда.
– Ты уверена?
– Да, да, – сказала я и улыбнулась.
Я знала, что ребенок скоро родится, и, несмотря на все, что произошло между нами, она все еще была моей мамой, и я хотела, чтобы она была рядом. Вода продолжала течь, и теперь я чувствовала, что тужусь как следует. Уилл взял меня за руку, а Бев с благоговением наблюдала за тем, как хорошо я справляюсь, и лишь изредка проверяла сердцебиение ребенка. Мама вернулась в палату, а в 23:11 родилась моя маленькая девочка, и я положила ее прямо на грудь.
– С ней все в порядке? – спросила я Бев, стоявшую у меня за спиной.
– Да, она очень красивая, – она улыбнулась мне сквозь слезы. Глаза Уилла тоже были на мокром месте.
– Ты сделала это, – тихо сказал он. – Молодец.
– Я сделала это! – плакала я.
Мы назвали ее Бетти, и она была просто чудо. Я была так благодарна Бев: она знала, чего я хочу, и позаботилась о том, чтобы я это получила, сколько бы я ни просила эпидуральную анестезию.
– Это был настоящий кошмар! – смеялся потом Уилл, когда рассказывал о пяти часах родов. – И я ни за что на свете не пропустил бы такое.
Мой опыт родов подарил мне совершенно новое уважение к женщинам, которые прибывали в отделение, и к боли, которую они испытывали. Теперь я знала, что они имели в виду, когда говорили мне, что словно находятся в агонии. К счастью, Бетти сразу же прильнула к моей груди, и через двадцать четыре часа нам разрешили отправиться домой. Мне с самого начала нравилось быть мамой. Несмотря на бессонницу, мы с Бетти будто находились в прекрасном маленьком пузыре и с радостью остались бы там, если бы она не заболела.
Роды на самом деле меняют женщину. После них я ощутила уважение к своим пациенткам на совершенно новом уровне.
Это произошло через десять дней после родов, и Уилл просто увез ее в коляске на несколько часов, чтобы дать мне немного отдохнуть. Когда они вернулись, с Бетти явно было что-то не так. У нее был отсутствующий взгляд, как будто она смотрела прямо сквозь меня. Потом, когда я приложила ее к груди, Бетти отказалась есть.
– Что-то не так, – сказала я Уиллу, но никак не могла понять, что именно.
Я продолжала наблюдать за ней, но все вернулось в норму. Единственное, малышка не хотела есть. Я несколько раз звонила в отделение, но меня успокаивали: «С ней все в порядке, Пиппа. Если она спит, позаботься о себе, поспи сама». Только я не была уверена в этом. Я знала, как трудно оценить состояние младенца по телефону, не видя его, и что-то не давало мне покоя. Они правы? С ней все в порядке? Может быть, если бы они смотрели на Бетти, то увидели бы то же, что и я.
Всю ночь я переживала за Бетти, раздумывая, стоит ли отвезти ее в больницу. Затем, примерно в час, я попробовала кормить ее молоком из бутылочки. К этому моменту дочь не ела уже девять часов, и я не хотела, чтобы уровень сахара в крови упал слишком сильно. В этот момент малышка перестала дышать и побледнела в моих объятиях. Она совершенно не реагировала.
Нет времени паниковать. В этот момент в дело вступила акушерская подготовка. Я действовала автоматически: схватила полотенце и начала растирать дочь, пытаясь оживить ее крошечное тело. Она снова начала дышать и порозовела. Но я не собиралась рисковать – нам нужно было немедленно попасть в больницу. Уилл вызвал «скорую», но она добралась до нас только через двадцать минут.
Бетти снова перестала дышать до приезда скорой помощи, и на этот раз полотенце подействовало не сразу, поэтому мне пришлось надавливать на ее крошечную грудь, чтобы она дышала, и делать искусственное дыхание. После нескольких сжатий я приложила ухо к ее груди, чтобы услышать сердцебиение. Мне нужен был стетоскоп, но у меня дома не было никакого оборудования. Тем временем Уилл звонил по телефону 999, умоляя врачей поторопиться.
– Ну же! Пожалуйста, пришлите кого-нибудь прямо сейчас! Ради бога, где же они? – закричал он.
