– Так, у пациентки сепсис. Мне нужны несколько рук, чтобы помочь поставить капельницу, вливать физиологический раствор и начать давать антибиотики.
Но прежде чем он успел закончить фразу, глаза Деборы расширились, и она резко выпрямилась, восклицая:
– КТО ТЫ? ЧТО ТЕБЕ НАДО?
– Дебора, это доктор Абай, анестезиолог, который…
– ОТВАЛИ! ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ! А ТЫ КТО ТАКОЙ? КТО ЭТИ ЛЮДИ? ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!
Партнер Деборы, Люк, тоже был в палате, держа на руках их двухнедельную дочь. Он встал, чтобы попытаться успокоить жену.
– Дебора! Они пытаются помочь. Это доктор Абай. А это Пиппа. Ты помнишь ее? Она наша акушерка. Они пытаются тебе помочь. Пожалуйста, успокойся.
У одной пациентки после родов начался септический шок, из-за которого она думала, что в больнице ей хотят причинить вред.
Но это было бесполезно. У Деборы начался септический шок: она бредила, и внезапное появление незнакомых лиц встревожило ее еще больше. Она не знала, где находится и кто мы такие. Теперь глаза пациентки были полны страха. Ее попытались схватить за руки, чтобы ввести физраствор и антибиотики, но женщина оттолкнула медиков и, разодрав кожу, вырвала катетеры. В бреду пациентка не могла понять, что мы пытаемся помочь ей. Она пришла в ужас, думая, что мы нападаем на нее, и начала отбиваться. Дебора попыталась слезть с кровати, но ей сделали спинальную анестезию, и она онемела ниже пояса.
– Держите ее! – крикнул ординатор, и шесть человек тут же схватили женщину за руки и плечи. Ее ноги были обездвижены. Если бы пациентке удалось встать с кровати, она бы просто упала на пол.
– НЕ-Е-Е-ЕТ! – Дебора взревела, как раненый зверь.
Все бросились на помощь. Я записывала всех, кто был в комнате, что происходило и кто вводил какие лекарства, в то время как акушерская бригада решала, как лучше с ней поступить. Тем временем Дебора полностью вышла из-под контроля.
– ВЫ УБЛЮДКИ! СЛЕЗЬТЕ С МЕНЯ! ОТВАЛИТЕ! НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ! А-А-А-А! – вопила она, вырываясь из рук медиков.
Ситуация очень неприятная и сложная, полный хаос. Единственным вариантом было оставаться спокойными и сосредоточенными. Я должна была фиксировать мельчайшие подробности происходящего, зная, что, если упущу хоть один важный факт, это может стоить женщине жизни.
– Первый литр тазоцина
[49].
– Второй литр уже готов. Показатели по-прежнему нестабильны.
– Давление падает, температура повышается.
– Потеря крови умеренная, не чрезмерная, сгустков нет.
– Может кто-нибудь сообщить в реанимацию и попросить их о помощи, пожалуйста? Ее нужно перевести в отделение интенсивной терапии.
Было трудно держать все это под контролем, потому что много людей делали кучу разных вещей одновременно, чтобы стабилизировать состояние пациентки, но, к счастью, команда работала, как отлаженный механизм. Дебора боролась с нами, как дикая тигрица, но в итоге мы все-таки поставили ей капельницу, она успокоилась и получила антибиотики.
– Я прост… не… нннннггг… – ее речь замедлилась и стала невнятной, и пациентка плюхнулась обратно на кровать. Потребовалось еще сорок пять минут, прежде чем мы смогли стабилизировать Дебору должным образом, а затем ее доставили в отделение интенсивной терапии для дальнейшего лечения. Хуже всего было то, что мы все вышли из палаты, шатаясь, как контуженные солдаты. Честно говоря, я никогда в жизни не видела ничего подобного.
Люди боятся боли во время родов и физических травм, однако психические могут оказаться куда опаснее.
В течение следующих двух дней я постоянно звонила в отделение интенсивной терапии, справляясь о Деборе, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Медленно, но верно она приходила в себя. Тем временем команда попыталась проанализировать случившееся. По словам консультанта, если бы после родов осталась инфицированная ткань, то ручное отделение плаценты могло бы на самом деле ухудшить ситуацию в случае, если инфицированные клетки попали в кровоток. Через два дня, когда болезнь отступила, Дебора вернулась в наше отделение, и я с облегчением обнаружила, что она снова стала нормальной. Я вошла к ней в палату, и женщина вежливо улыбнулась мне.
– Как вы себя чувствуете, Дебора? – спросила я.
– Хм-м… Хорошо, кажется, – в ее взгляде явно сквозила пустота: пациентка меня не узнала.
– Вы знаете, кто я? – спросила я.
– Мне очень жаль. Вы кажетесь мне знакомой, но я действительно не знаю почему.
– Меня зовут Пиппа. Пиппа Джордж. Вы правда меня не помните? Я принимала у вас роды две недели назад.
– Да, просто у меня была инфекция, и я толком ничего не помню о родах.
– Я знаю, – мягко ответила я. – Я была там. Вы пытались укусить меня за лицо.
Хотя бред Деборы имел явную физическую причину, мы всегда должны быть осведомлены о проблемах психического здоровья, связанных с рождением ребенка. В конце концов, это, вероятно, самое напряженное время в жизни женщины. Люди часто думают о физической травме, связанной с процессом родов, но на самом деле психическая травма может быть столь же опасной. Мы склонны забывать, что роды – это посягательство на личность и статус женщины. Так многое поставлено под угрозу: личная жизнь, достоинство и даже судьба как автономной личности, совершающей свой собственный выбор. Так нельзя сказать обо всех – для некоторых этот процесс чудесен, у них остается потрясающий опыт и исключительно хорошие воспоминания о рождении ребенка. Но у других женщин с того момента, как они начинают рожать, все прежние представления о собственной личности улетучиваются. И после такого потрясения появляется ребенок, о котором нужно заботиться, который абсолютно зависим от матери. Это может быть жестоким испытанием. Неудивительно, что в родовом отделении мы должны внимательно следить за психическим здоровьем пациенток. Эмоциональное благополучие женщины является важной составляющей рождения ребенка, и мы не можем позволить себе принимать его как должное.
18. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих?
Я забочусь не только о будущих матерях, но иногда и об отцах. Однажды новоиспеченный отец потерял сознание, рухнув прямо на меня. Я присматривала за Майей в родильном бассейне, а ее партнер Джулиан осторожно перевесился через борт. Она еще раньше предупредила меня, что Джулиан «немного брезглив», и мужчина кивнул в знак согласия.
– Не проблема, – я улыбнулась им обоим. – Джулиан, почему бы вам не сесть позади жены, и тогда вы сможете видеть только ее и ребенка, когда он родится? Больше вы ничего не увидите.
Они оба очень хорошо справились во время родов, и он крепко держал жену за руку, не давая Майе погружаться под воду всякий раз, когда она отпускала край бассейна. Пациентка прекрасно родила ребенка сама, а потом прижала младенца к груди. Я сидела позади нее, наблюдая за процессом, когда вдруг почувствовала тяжесть на плече – Джулиан, обмякший и потерявший сознание, соскользнул с края бассейна. Я осторожно положила его на пол и пошла за водой, пока моя студентка разбиралась с Майей.
