Я принадлежу к последнему поколению, детство которого прошло без интернета, и к первому, которое столкнулось с ним в отрочестве. Безопасный поиск тогда еще не изобрели: можно было увидеть все, что предлагал онлайн-мир, все, что нам приходило в голову. Кого-то манили поп-звезды, кто-то смотрел порно, а кто-то шел за смертью. Впишите в адресной строке rotten.com — и не появится ничего, сайт уже не работает. Однако давным-давно он существовал, был написан на простом, базовом языке HTML, который в 1990-х годах любой подросток осваивал сам, создавая себе страничку на GeoCities. Это было собрание болезней, насилия, пыток, смерти, человеческих пороков и жестокости, одна размытая картинка в формате jpeg за другой. Там были знаменитости и были безвестные люди, неопознанные и не поддающиеся опознанию. Вот комик Крис Фарли, звезда шоу Saturday Night Live, умерший от передозировки, лежащий с побагровевшим лицом на полу собственный квартиры. Клик. Вот молодая блондинка на ранних стадиях разложения, ее зеленовато-желтая кожа уже начинает отслаиваться. Клик. Вот несколько фотографий, которые прислал полицейский. Мужчина за 90 лет после смерти две недели медленно варился в ванной, в которой был нагреватель от электрического чайника. Клик. Еще один комик, Ленни Брюс, на сайте Celebrity Morgue, который отпочковался от предыдущего. Основатель Rotten.com, тридцатилетний программист Apple и Netscape по имени Томас Делл, вел сайт анонимно под псевдонимом Soylent
[46]. Через год после открытия, в сентябре 1997-го, он опубликовал фотографию трупа принцессы Дианы. Хотя она оказалась подделкой, само то, что он отважился что-то такое показать, вызвало шумиху в мировом масштабе, и сайт приобрел недобрую славу, а также стал популярным направлением для вуайеристов, адвокатов с судебными исками и подростков, меня в том числе
[47].
Мой порыв разыскивать такие вещи возник из желания взглянуть на обыкновенную смерть, которую я могла понять и принять, однако интернет предлагал мне одни ужасы, и я не продвинулась дальше того, что уже видела в раннем детстве, когда разглядывала жертв Джека-потрошителя. Я вообще не помню, чтобы мне попался человек, умерший естественной смертью: все были обезображенные, лишенные конечностей, разорванные взрывом. Это была серия необычных трагедий и насилия. Наверное, ближе всего к заурядной была фотография Мэрилин Монро в морге, ее довольно безмятежное, покрытое пятнами лицо. Снимки вообще не воспринимались как настоящая смерть и то, что может когда-нибудь произойти в нашем городе. К тому же мы были подростками и чувствовали себя бессмертными, хотя моя подруга и доказала, что это не так.
Когда сайт появился, мне было десять. Нашла я его в тринадцать, примерно через год после похорон Харриет. Для многих из нас, выросших в ранние дни интернета (a/s/l? — Возраст? Пол? Место?), он стал формирующим фактором. Именно на это я тратила час интернета по телефонной линии — больше мне не разрешали, потому что пришлось бы оплачивать еще один звонок. В соседнем окне я болтала по MSN Messenger с ребятами из школы, меняя ник на понятные только нам шутки и фразы из фильмов братьев Коэнов. Вот тыльная часть головы Джона Кеннеди с пропитанными мозгом и кровью волосами, а в одном клике — переписка по поводу знакомого парня. Подростковые банальности и ужасающая смерть бок о бок.
«Всякий раз ужасное ставит нас перед выбором: быть либо зрителем, либо трусом, отводящим взгляд», — писала Сьюзен Зонтаг в книге «Смотрим на чужие страдания» (Regarding the Pain of Others)
[48]. Это последняя ее работа, вышедшая перед смертью, и в ней она анализирует нашу реакцию на кошмарные сцены. Надо выбрать команду: зрители или трусы. Потребность смотреть была навязчивой, вещью в себе. Если ты увидел что-то ужасное и смог это выдержать, ты будешь смотреть дальше, на еще более отвратительную сцену. Модем на 56 килобит в секунду трудолюбиво, строка за строкой скачивал пиксели, а мысли подгоняли их до нижнего края экрана. Там то, что ты уже видел? Хуже? Лучше, чем ты себе представлял? Иногда картина была такой своеобразной, что сам никогда такого не придумаешь. Не придет в голову, что череп может расколоться, как яйцо, и выпустить растекающийся мозг, подобно желтку. Учителя в компьютерном классе еще нас не знали, порнографию еще не заблокировали. Можно было увидеть все, что только заблагорассудится, и мы шли туда, чтобы ощутить дрожь тревоги, почувствовать себя смелыми благодаря этим картинам смерти. Но если кликать слишком много, дрожь в конце концов исчезнет. Наступит онемение.
Именно об этом онемении я не перестаю думать, беседуя с Нилом-уборщиком. О нем сняли пару документальных фильмов и реалити-шоу True Grime. Его показывали в одной серии «Разрушителей легенд», а сам он выпускал на YouTube ролики с приглашенными собеседниками. Зрители часто пишут в комментариях, что у него ледяное сердце. Я сижу напротив него, слушаю о его карьере — эти фразы вполне можно зачитывать за кадром в какой-нибудь низкопробной телепередаче поздним вечером — и понимаю, что они имеют в виду. Это видно даже по его аккаунту в Instagram◊. И все же мне интересно, в какой степени он уже был таким, а в какой на него повлияла работа.
Как и многих ребят за двадцать, которые в середине 1990-х не пошли в колледж, курили травку и смотрели «Криминальное чтиво», Нила посетило откровение по поводу собственной жизни. Другие после этого фильма сочиняли вторичные киносценарии, он же избрал менее очевидный путь. В эпизоде, ставшем для него переломным, Уинстон Вульф в исполнении Харви Кейтеля ранним утром приезжает в смокинге, чтобы решить проблему Винсента Веги, которого играет Джон Траволта
[49]. Вега случайно отстрелил Марвину голову на заднем сиденье автомобиля. «Итак, у вас в гараже машина с трупом без головы, — говорит Вульф. — Ведите меня туда». Он приказывает героям Траволты и Сэмюэла Джексона переложить труп в кузов, принести чистящие средства из-под раковины и как можно быстрее все отдраить. Пока Траволта и Джексон неловко стоят на кухне в своих перепачканных кровью костюмах и тонких черных галстуках, он ведет себя очень конкретно. Квентин Джимми в халате, которого играет сам Тарантино, тем временем в ужасе ждет неизбежного прихода жены. «Займитесь задним сиденьем. Соберите там все кусочки черепа и мозга и уберите их отсюда. Ототрите чехлы. Не обязательно, чтобы они были идеально чистые, — есть с них не будешь. Просто пройдитесь по ним как следует. Займитесь лучше по-настоящему грязными местами. Если там лужи крови, промокните это дерьмо». Траволта и Джексон побрели в гараж, а Нил отложил папиросу и занялся бизнесом.
