От мысли, что с теткой что-то может случиться, стало противно, тоскливо.
Он докурил сигарету, бросил окурок в траву. Запер соседский дом и отправился к своему. Спать не хотелось. Он открыл рабочий ноутбук и, к собственному удивлению, к утру успел сделать все то, что намечал себе на неделю.
– К Киямовым пытались залезть, – поделился Глеб с теткой, когда родственница принялась кормить его завтраком. – Я вора спугнул.
Нина Михайловна, держа в руках чайник, строго на него уставилась.
– Я у Киямовых ночевал, – объяснил Глеб.
Тетка поставила чайник, молча ушла в комнату, через минуту вернулась, держа в руках газовый баллончик.
– Ничего себе! – поразился Глеб. – Откуда это у тебя?
– Из магазина, – фыркнула тетка и тяжело вздохнула. – Ты безоружный решил одолеть бандита?
Глеб виновато улыбнулся.
Тетя от его ночных похождений заметно расстроилась.
– Позвони Ивану, – помолчав, недовольно посоветовала она.
– Позвоню, – кивнул Глеб.
Иван с ним разговаривать не стал, проворчал:
– Освобожусь, наберу, – и отключился.
Глебу хотелось сделать еще один звонок. Он, отодвинув пустую тарелку, встал из-за стола, вышел в сад, потом за калитку и направился к лесу, доставая телефон.
Лера ответила сразу, словно ждала его звонка.
– Ты просила позвонить, если к Анфисе в дом кто-нибудь полезет, – напомнил он. – Ночью кто-то пытался туда проникнуть.
– Ой, как хорошо! – выдохнула Лера.
– Что же в этом хорошего? – не понял он и отчего-то улыбнулся.
– Так… Не важно. Извините, я не могу сейчас разговаривать. Я на похоронах.
Сегодня Анфисины похороны, вспомнил Глеб, убирая телефон в карман. Бродить по лесу расхотелось, он вернулся в дом и снова сел за компьютер.
Иван появился через пару часов. Лицо у участкового было усталое и злое.
– Труп нашли, – недовольно поведал он. – Огнестрел. Молодой мужик, на вид лет тридцать. У леса тело нашли, не доезжая до большой развилки.
Большой развилкой называли транспортную развязку, где от главной трассы отделялись боковые дороги.
– Разве это твой район? – удивился Глеб.
Развилка находилась километрах в пятнадцати.
– Не мой, – мрачно подтвердил Иван и зло скривился. – Парня застрелили из того же пистолета, что и Анфису.
Услышанное Глебу сильно не понравилось. Следовало пожалеть незнакомого парня, но он испытал совсем другое чувство.
Ему стало страшно за испуганную девушку, которая скрывает от Глеба что-то важное и, вполне вероятно, опасное.
* * *
В том, что Петр подыщет вместо умершего начальника цеха другого, Борис не сомневался, но совсем избавиться от беспокойства не мог. Завод находился в прямом его подчинении, и возможные сбои в производстве списать будет не на кого.
– Петр, ну что там? – позвонил Борис заместителю.
– Здесь полиция, – тихо ответил Петр. – Я перезвоню.
– Подожди! – В груди противно заныло. – Какая полиция? При чем здесь полиция?
Почему Анфиса держала копию договоров? Зачем?
– Борь, я перезвоню, – разговаривать Петру не хотелось. – Николаич отравился. Полиция тут всех расспрашивает.
Борис бросил трубку, встал из-за стола, отшвырнув кресло, быстро прошелся по кабинету. Несколько раз сказал себе, что смерть старого алкаша не может иметь отношения к заводским делам. И убийство Анфисы тоже. Приборы изготавливаются четко по технологическим маршрутам и вовремя поставляются заказчикам. В этом нет и не может быть никакого криминала.
Он снова подошел к столу, но садиться не стал, вздохнул и позвонил в секретарскую. Ответил ему незнакомый голос.
– Я поехал на завод, – бросил Борис.
Секретарши отправились на кладбище, вместо них Петр посадил одну из бухгалтерш, вспомнил Борис. О похоронах он подумал равнодушно. Анфиса так измучила его за последнее время, что все, что было с ней связано, вызывало только злость и сожаление.
Какого черта он с ней связался?.. Она была ему совершенно не нужна.
Когда он приехал на завод, полицейские уже ушли.
Злой, уставший Петр вместе с унылой теткой просматривал листы со схемами. Фамилию тетки Борис не помнил, имя тоже.
Увидев его, Петр поднялся, вышел в коридор.
– Отравился Сергей Николаич. Пришел вечером домой выпивши, заснул и не проснулся.
– Некачественное спиртное?
Слава богу, что не от выстрела погиб, как Анфиса.
– Кто ж его знает! – пожал Петр плечами.
– Наши зарплаты позволяют покупать нормальную водку, – заметил Борис.
Петр опять пожал плечами и зло сказал:
– Николаич не был алкоголиком! Выпить любил, но…
– Да я не спорю.
– Он был отличным инженером! Редким.
Борис и с этим не спорил.
– Петр… – Ему хотелось удостовериться в другом. – Не могли Николаича отравить из-за наших приборов?
– Не понял! – опешил Петр.
– Ну… Анфиса скопировала договор. Для чего-то она это сделала? Что может быть нечисто с производством?
– Ничего не может быть! Каждый прибор на контроле. – Петр зло дернул щекой и поморщился. – Слушай, я устал. Поеду домой. Ты как?
– Задержусь немного, – решил Борис. – Побеседую со здешними.
Разговор «со здешними» ничего не прибавил. Заместительница Николаича, имя которой Борис так и не вспомнил, повторяла все то, что говорил ему накануне начальник цеха.
Когда Борис спустился к заводской стоянке, машины Петра уже не было. Поток в город стал пожиже, до ресторана у поворота к Анфисиной даче Борис доехал быстро. Задерживаться здесь было незачем, но он остановился.
Тем вечером, когда Анфисы не стало, он пробыл в ресторане долго. Сидел там и мечтал ее убить.
Борис вышел из машины, решив, что перекусить все-таки стоит. Пообедать днем он не успел.
На крыльцо вышел охранник, закурил.
Борис сделал пару шагов и остановился, внезапно передумав заходить в заведение. Ресторан напоминал об Анфисе, а она была последней, о ком ему хотелось бы думать.
Выстрел прозвучал громко и резко. Охранник дернулся, испуганно посмотрел на Бориса.
На стоянке никого, кроме него, не было.
Стреляли в меня, с равнодушным изумлением подумал Борис и удивился, что страха не было.
Стреляли из подступающего к трассе леса. Подбежавший охранник оторопело оглядывался.
