Мы запланировали осеннее турне по Америке, стартующее в октябре. Scream уже несколько раз совершали этот круг в 6000 миль
[26] по всей стране — для меня же эти гастроли должны были стать первыми, о которых я мечтал с тех пор, как взял в руки первый инструмент. Идея путешествовать из города в город без какой-либо другой цели, кроме как зажигать ночь за ночью, казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой.
Предполагаемый маршрут был словно со старой концертной футболки Grand Funk Railroad, двадцать три быстрых выступления за месяц с небольшим: по Восточному побережью, через Средний Запад, через Скалистые горы к Западному побережью и обратно домой через Юг. На тот момент я не был нигде дальше Чикаго во время наших эпических семейных поездок, так что просто охренел, увидев в расписании такие города, как Канзас-Сити, Де-Мойн, Сан-Франциско, Остин, Такома и Лос-Анджелес. Я был не только на седьмом небе от счастья — я чувствовал себя так, будто еду туда на фургоне «Додж».
Кстати о фургоне.
Исторически сложилось так, что фургоны всегда были предпочтительным и наиболее экономичным способом передвижения для молодых независимых групп, которым необходимо добираться из пункта А в пункт Б практически без денег. Все группы, от The Beatles до Bad Brains, начинают так или, по крайней мере, должны так начинать. Фургон не только служит вашим грузовиком с оборудованием, тщательно упакованным, чтобы уместиться внутри (множество усилителей, гитар и барабанов), но и становится вашим домом вдали от дома. Место для сна, когда нет номера в отеле (а его никогда не бывает), место, где можно согреться, когда нет закулисья, и место, где в этих эпичных и тесных поездках по стране образуется связь на всю жизнь с товарищами по группе. Я могу вам сказать — это не для всех. Требуется определенный склад характера, чтобы прожить месяцы в месте, больще похожем на миниатюрную подводную лодку на колесах, но, если вы справитесь, это станет формирующим вас опытом, на который вы всегда будете полагаться.
Нас в группе было пятеро (плюс один роуди
[27], не кто иной, как мой давний друг Джимми Суонсон), так что нам приходилось точно, до последнего квадратного дюйма, организовывать пространство в фургоне. Scream — ветераны науки «сделай сам», поэтому разработать планировку, способную вместить и всех людей, и все наше оборудование, не было невозможным. Для этого просто потребовались инженерная мысль (спасибо нашему солисту Питу Шталю) и несколько поездок в строительный магазин. Конструкция предполагала создание платформы из деревянного бруса и фанерных листов, которая служила бы местом для сна, в то время как все оборудование удобно помещалось под ней. Совсем не гламурно, но зато эффективно и функционально. Едва найдя идеальную конфигурацию для размещения оборудования под платформой, мы не могли отклониться от этого тщательно рассчитанного тетриса, иначе бы вся эта херня просто не влезла. И хотя этот тур был больше тридцати лет назад, я все еще хорошо помню, как загружать это старое ведро ржавчины со скоростью и эффективностью пожарной команды.
И вот этот день настал: мы готовы отправиться в путешествие через всю страну. Наш фургон стоял на подъездной дорожке к старому дому в Бейлис Кроссродс, где мы репетировали несколько месяцев. Один за другим появлялся каждый участник группы со своей спортивной сумкой и спальником, готовый отправиться в путь. Я был самым молодым участником группы, младше всех почти на десять лет, и это должен был быть мой первый тур, так что сказать, что я новичок, — в лучшем случае великодушно. «Привет! — рявкнул на меня Харли с переднего сиденья, когда мы забрались в фургон. — Не проси меня передавать вещи сзади каждые десять секунд, слышишь?» Автобус «Далше» Кена Кизи
[28] быстро превращался в речной патрульный катер из «Апокалипсиса сегодня», а мы еще даже не выехали с гребаной подъездной дорожки. Твою мать.
За несколько месяцев до этого я наконец упомянул в одном интервью, что мне на самом деле не двадцать один, а всего восемнадцать, забыв, что наврал о своем возрасте во время первого разговора с Францем. Остальные смотрели на меня в шоке, но к тому моменту мы были такой хорошо смазанной рок-н-ролльной машиной после всех этих потных репетиций в крошечном подвале, что это не имело значения. Обратного пути не было. Единственная проблема, которую влекла за собой моя ложь, заключалась в том, что по закону мне нельзя было входить в некоторые из баров, в которых у нас проходили концерты, поэтому мы держали рот на замке. Потому что, если кто-нибудь когда-нибудь узнает, я буду сидеть в фургоне и терпеливо ждать, пока мне будет можно быстренько выпрыгнуть на сцену, зажигать там, а затем, весь в поту, спешить обратно в фургон сразу после выступления.
Мы лежали на скрипящей, дрожащей платформе в наших вонючих спальных мешках, как сардины в банке, читали, слушали музыку, смеялись, пердели и проводили время в долгих поездках, как только могли. Заключение в таком маленьком пространстве с таким большим количеством людей так надолго на самом деле идет на пользу тому небольшому времени, что есть у вас на сцене, потому что, когда вы наконец настраиваетесь и подключаетесь, вы просто хотите на хрен взорваться. В этот мимолетный час выступления любая тревога, разочарование, тоска по дому или депрессия выплескиваются на инструмент в первобытном приступе гнева, и если вы играете громкий рок-н-ролл, то лучше и не придумаешь.
Одной из первых остановок этого тура был клуб CBGB в Нью-Йорке. До этого в Нью-Йорке я был только один раз в семейной поездке, которую моя мать оплатила, взяв дополнительную работу тренером запасного состава футбольной команды девочек за 400 долларов (поездка представляла собой мастерство жонглирования купонами на скидку и закусочные по типу «съешь, сколько сможешь»). Я ужасно хотел вернуться, да еще и в легендарный CBGB! Это колыбель панк-рока, эпицентр саундтрека моей юности, и скоро я сам буду стоять на этой сцене, открывая сердце призракам великих, которые прокладывали путь таким молодым панкам, как я. The Ramones, The Cramps, Talking Heads, Television, Patti Smith, Bad Brains — это священная земля, и то, что я зашел так далеко, величайшее достижение моей жизни.
Когда мы приехали и я увидел культовый навес над входной дверью, у меня мурашки побежали по спине. Меня поразила его красота. Выветрившийся и истрепавшийся за годы соседства с грязной улицей Бауэри — точно такой, каким я видел его на множестве черно-белых фотографий. На улице уже собралась толпа панков, и мы нашли (не веря своему счастью) удобное место для парковки прямо перед клубом, вывалившись из фургона, как Джефф Спиколи
[29] после нескольких часов в дыму и заключении. Нас поприветствовал знаменитый Харли Флэнаган, басист известнейшей группы Нью-Йорка Cro-Mags. Я поразился. Их альбом The Age of Quarrel входил в мой топ «10 лучших панк-альбомов всех времен», а теперь я стоял лицом к лицу с самым устрашающим панк-рокером, которого когда-либо видел. Достаточно было взглянуть на парня один раз, чтобы понять — с ним не стоит связываться. Никогда. Кроме того, у него на поводке был питбуль, который тоже не выглядел дружелюбным, поэтому, я решил держаться на расстоянии от этой парочки, пока он не заметил Скитера и Пита, и ситуация мгновенно обернулась встречей старых друзей: улыбки, рукопожатия и взаимное уважение. Меня представили, и, встретив того, кого считал «рок-звездой», скорее всего, я выглядел как школьница на концерте The Beatles. Мы пригласили Харли на концерт, но он отказался, потому что ему негде было оставить собаку. Мы любезно предложили оставить ее в нашем фургоне, припаркованном перед клубом, пока играли. Задача решена. Мы начали настраивать оборудование для дневного концерта.
