ЖИЗНЬ НАБИРАЛА ОБОРОТЫ.
Наша дорожная команда изо всех сил старалась выглядеть официально, выбирая черные шорты карго вместо черных спортивных штанов, и, пока шла подготовка сцены, мы все подружились с прекрасными охранниками и электриками Белого дома. Один мудрый совет, который я до сих пор помню: «Ребята, если вам нужно в туалет, есть один там и один вон там. Ни при каких обстоятельствах не ходите писать в кусты. В кустах люди». Очень важная информация!
После быстрого прогона песен нас повели внутрь, чтобы впервые встретиться с Бараком Обамой, и, когда мы вошли в Голубую комнату с видом на барбекю внизу, нас очень тепло и по-простому приветствовали президент и первая леди. Непринужденный характер дневной церемонии рассеял величественное напряжение, которое обычно сопровождает большинство политических событий, поэтому мы свободно болтали и смеялись, почти забывая, что на самом деле мы стояли с президентом и первой леди Мишель (которая, честно говоря, казалась большим президентом, чем сам президент). Пока мы там стояли, разговаривали и фотографировали, я заметил, что Пэт не был, как обычно, беззаботен. Он казался тихим, что было на него совсем не похоже. Когда мы вернулись на Южную лужайку, он поделился со мной причиной. Он был первый раз в Белом доме, где его прадед, бывший раб, когда-то стоял в очереди, чтобы встретиться и пожать руку Аврааму Линкольну.
Наша поездка в Белый дом теперь приобрела совершенно новый смысл.
Тем вечером, когда мы любовались фейерверком в ночном небе, я посмотрел на президентскую чету, стоящую на балконе, и меня переполняли эмоции. На моих глазах творилась история. И когда я видел блики от огней на лицах моих детей, жены и матери, смотрящих в небо, меня переполняла не только ностальгия, но и гордость за честь разделить с ними этот исторический момент. А к Пэту, моему самому надежному и верному другу, меня переполняла любовь. Мы все вместе смогли оказаться по ту сторону забора.
ЖИЗНЬ НАБИРАЛА ОБОРОТЫ.
Я вернулся в Лос-Анджелес и сразу же позвонил своему врачу. «Чувак, у меня боль в груди», — сказал я ему. «Прямо сейчас??» — спросил он более обеспокоенно, чем обычно (а обычно — это и так довольно обеспокоенно). «Ммм… типа того…» — ответил я. Он велел мне сесть в машину и немедленно ехать к нему, поэтому я выскочил за дверь, сел за руль и помчался, разводя перед собой потоки машин, как Моисей море. Я ворвался в его кабинет и через несколько мгновений уже лежал на столе. В меня тыкали, меня крутили и окутывали проводами, как старинный синтезатор. Он посмотрел на листок, выплюнутый аппаратом ЭКГ на пол, и сказал: «Хммм… тут ничего не вижу… Давай посмотрим на беговой дорожке, а потом сделаем УЗИ…» Меня отвели на другой этаж, где снова обклеили датчиками и велели бегать на беговой дорожке. Затем я подскочил к столу, где меня покрыли гелем и смотрели, как бьется мое сердце, через аппарат УЗИ. «Хммм… тут тоже ничего не вижу… Давай отвезем тебя в “Седарс” на компьютерную томографию…» Я начинал чувствовать себя маленькой девочкой из «Экзорциста», которую подвергали испытанию за испытанием, хотя на самом деле это была просто одержимость демонами. Может, мне нужен священник?
Врач в центре «Седарс» тоже не обнаружил ничего серьезного и объяснил, что мне нужно немножко выдохнуть. Каким бы несокрушимым я себя ни чувствовал, я не супермен и нужно заботиться о себе, чтобы заботиться о тех, кого я люблю. Моя страсть к жизни иногда могла быть слишком сильной, настолько сильной, что я заходил слишком далеко, но, если я хотел еще какое-то время пожить, мне нужно было помнить о своей смертности. Его рецепт? «Играйте на барабанах только три раза в неделю, выпивайте бокал вина перед сном и откажитесь от кофе».
ДВА СОВЕТА ИЗ ТРЕХ ЗВУЧАЛИ СОВСЕМ НЕ ПЛОХО. КОФЕ БЕЗ КОФЕИНА — ГОВНО.
А жизнь все еще набирает обороты.
Танцы в стиле свинг с AC/DC
«Ты не против, если к нам за ужином присоединятся AC/DC?»
Это сообщение от моей жены Джордин навсегда останется самым сюрреалистичным, нелепым и совершенно бессмысленным вопросом за всю мою жизнь. Ужин с AC/DC? Группой, которая практически всегда ходит в тени, появляясь на публике только для того, чтобы выступить на гигантской сцене в окружении взрывающихся пушек и возвышающихся до потолка башен из огромных усилителей? Группой, которая более сорока оглушительных лет, заговорщически ухмыляясь и хитро подмигивая, олицетворяла плохих парней, сжимающих кулаки, трясущих головой и топающих ногами в такт музыке? Не говоря уже о том, что они продали более 200 миллионов альбомов и вдохновили не одно поколение молодых рокеров посвятить свою жизнь трем аккордам и паре рваных джинсов?
Мне ли не знать. Я и сам такой был.
В 1980 году AC/DC выпустили свое знаменитое концертное видео «Let There Be Rock», обрушив его на ничего не подозревающий мир гламурной поп-музыки, и вскоре его можно было увидеть во всех кинотеатрах страны, показывающих по выходным ночные фильмы. (Давно забытое явление, которое большинство людей моего возраста помнит как фильмы, которые отлично заходили по накурке. Моими фаворитами были «Шоу ужасов Рокки Хоррора», «Стена» и «Тяжелый метал».) Это превосходный фильм, представляющий собой запись концерта в Париже всего за несколько месяцев до смерти солиста Бона Скотта, в котором самая суровая и самая крутая хард-рок группа в мире давала стране мегадозу пота, джинсы и высоковольтного рока. И для любителей рока это мастер-класс, как взять и надрать всем задницу.
В одиннадцать лет я уже был знаком с творчеством AC/DC, и их альбомы Dirty Deeds Done Dirt Cheap и Highway to Hell занимали одни из главных мест в моей растущей коллекции, поэтому фильм я тоже, конечно, хотел посмотреть. В The Washington Post написали, что его будут показывать в историческом кинотеатре Uptown Theater в Вашингтоне в рамках серии концертов «Стена звука». Так что мы с моим лучшим другом Ларри Хинклом поехали туда в сопровождении его отца на их бордовом «Датсун 280ZX» (эдакий «Порше» для бедных).
Когда нас с Ларри высадили у билетной кассы, я думал, что внутри нас будет ждать шпана в джинсах и коже. Но, войдя внутрь, мы обнаружили там всего парочку фанатов AC/DC, которые были небольшими группами разбросаны по полупустому залу и в ожидании начала фильма безуспешно пытались скрыть огонь от зажигалки, прикуривая косяк. Неловко, как в школьной столовой, мы пытались решить, где нам сесть, так как свободно было практически все, а мы боялись зацепить дым от сладко пахнущей травы, разносившийся по всему залу. Со знанием, что это серия концертов «Стена звука», у нас возникло искушение сесть впереди, рядом с колонкой, но в итоге мы выбрали места сзади, чтобы не приходилось вытягивать наши тощие шеи в попытках увидеть гигантский экран. И слава богу, потому что мы понятия не имели, что за кулисами была спрятана акустическая система концертного масштаба, и, когда свет в зале погас, стало ясно, что это отнюдь не будничный утренний показ «Звездных войн».
Фильм начался с того, как дорожная команда, состоящая из крепких длинноволосых парней, вроде современных пиратов, разбирала рок-н-ролльную сцену и загружала оборудование в грузовики, чтобы отвезти в следующий город для еще одного светопреставления. Это то, чего я раньше никогда не видел. После того как последняя нота концерта сыграна, зрители отправляются домой, в комфортные теплые кроватки, а эти смельчаки берутся за работу, сматывая километры кабелей и загружая тонны оборудования в потрепанные дорожные ящики, пробираясь через горы пивных стаканов и окурков, а затем вырубаются на койках, размером больше походящих на гроб, только чтобы восстановить все это на следующее утро. Это начало идеально задавало тон тому, что мы с Ларри должны были увидеть дальше. Это не тот гламур, который мы привыкли ассоциировать с рок-звездами на плакатах в наших спальнях; здесь все было по-настоящему. Все эти годы мы представляли рок-н-ролл как удивительно красочный театр, а на деле оказалось, что рок-н-ролл — это рваные футболки и окровавленные пальцы.
