В группе каждый из нас стал жужжащей шестеренкой в громоподобных часах, тикающих только потому, что вращающиеся зубья одной шестерни встретились с зубьями другой, синхронизировав движения. Без этого наш маятник остановился бы. Вращающаяся дверь, преследовавшая нас в ранние годы, теперь заперта, и мы стали вечными. Как только вы попадали внутрь, вы попадали туда навсегда. Стабильность и безопасность, к которым мы все стремились, будучи детьми развода и подросткового бунта, теперь были найдены в шквале искаженных гитар и освещенных лазером сцен. Мы стали семьей.
В дальнем углу комнаты, с бокалом шампанского в изящной руке, стояла моя прекрасная жена Джордин, мать моих детей, королева моего мира, хранительница моих секретов. Наши пути пересеклись в то время, когда я думал, что обречен вечно жить в прошлом, но благодаря своей силе и ясности она показала мне будущее. Вместе мы создали самое большое достижение в моей жизни — мою семью. И по мере того, как наша семья росла, росла и моя признательность за жизнь. С каждым рожденным ребенком я рождался заново и с каждым шагом, который они делали, повторял свои шаги. Вайолет, Харпер и Офелия подарили мне жизнь, и словами невозможно выразить мою им благодарность. Отцовство затмило любую мечту, любое желание, любую песню, которую я когда-либо написал, и с годами я открыл для себя истинное значение любви. Я больше не живу только для себя. Я живу для них.
Но, пожалуй, самыми громкими в комнате были голоса, которых не слышно.
«Здесь должен стоять Джимми», — подумал я. Он был первым человеком, которому я поставил свою пластинку Naked Raygun в 1982 году, вернувшись домой из поездки в Чикаго, и в тот момент, когда мы опустили иглу на этот примитивный кусок винила, мы вместе отправились в новое музыкальное путешествие как союзники в этом неординарном мире панк-рока. Мы были двумя чудаками в море конформизма, которые создали свои собственные мир, язык, вселенную благодаря одержимости музыкой. Как бы далеко я ни был, он всегда понимал меня и принимал мою странность так же, как я принимал его. Я смотрел на него как на старшего брата, которого у меня никогда не было, и тот, кто я есть сейчас, во многом произошел от того, кем был он. Мы были неразлучны, разделяя вместе всю нашу жизнь, и мое сердце разрывалось от того, что я не мог разделить с ним этот момент. Но в глубине души я знал, что он оценит эту победу, потому что она принадлежала нам обоим.
«Это ненадолго», — сказал мне однажды отец, и, вполне возможно, именно этот вызов заставил меня сделать так, чтобы все было наоборот. Наши отношения всегда были сложными, но даже в его отсутствие я всегда ощущал его влияние. Я давно избавился от обиды на него и простил ему его недостатки как родителя, что в конечном счете улучшило наши отношения, и мы стали хорошими друзьями. Будучи его ребенком, я унаследовал от него больше, чем просто основные физические характеристики: у нас были одни и те же руки, одни и те же колени. Я верю, что моя способность расшифровывать звуки и воспроизводить музыку на слух передалась через его генетический код, и именно его я должен благодарить за этот бесценный дар. И это то, что он наверняка увидел, когда я стал мужчиной.
Я знаю, что он гордился бы мной, и хотел бы, чтобы он был жив, чтобы быть рядом со мной сейчас, когда жизнь сделала полный круг.
И Курт.
Если бы он только мог видеть радость, которую его музыка принесла миру, может быть, он бы тоже смог найти ее в себе. Моя жизнь навсегда изменилась благодаря Курту, но у меня никогда не было возможности сказать это ему, пока он был с нами. Я не мог поблагодарить его, и с этим сожалением мне придется жить, пока мы каким-то образом не воссоединимся. Не проходит и дня, чтобы я не думал о времени, которое мы провели вместе, и когда мы встречаемся во сне, всегда возникает ощущение счастья и спокойствия, как будто он просто спрятался и скоро вернется.
Хотя этих людей больше нет с нами, я по-прежнему всегда ношу их в своем сердце, так же, как когда-то они несли меня, и именно их лица я вижу каждый вечер перед тем, как в зале гаснет свет и раздается рев аплодисментов. Это все принадлежит им так же, как и мне. Если бы они продержались еще немного, подумал я, может быть, они присоединились бы к этому празднованию, еще одному воссоединению лучших друзей, связанных годами дружбы.
Но посреди всего этого был неопровержимый матриарх этой большой семьи, человек, которому каждый из этих 40 000 кричащих фанатов только что спел «Happy Birthday to You» ранее тем вечером: моя мать. Когда она стояла на сцене рядом со мной, пока весь стадион гремел громовым хором, меня переполняли эмоции. Эта женщина, которая неустанно трудилась, чтобы вырастить двоих детей в одиночку, изо всех сил пытаясь свести концы с концами, вкалывая на нескольких работах, живя от зарплаты до зарплаты, и положила всю свою жизнь на благо других, работая учительницей в государственной школе, наконец-то получила заслуженное признание. Никого из нас не было бы там, если бы не она. Она дала мне жизнь не один раз, а дважды, позволив мне стать тем, кем я хотел быть, и в конечном счете отпустив меня. Благодаря вере в меня мама дала мне мужество и уверенность, чтобы верить в себя. Благодаря своей страсти и убежденности она научила меня жить с собственной страстью и убежденностью. И благодаря безусловной любви ко мне она показала мне, как безусловно любить других. Она могла бы сдаться. Она могла уйти домой. Но капитуляция никогда не была в ее ДНК.
Она навсегда осталась моим героем и величайшим источником вдохновения. Всем этим я обязан ей.
На переход этой улицы ушла целая жизнь, но я был благодарен за каждый шаг, внутри оставаясь все тем же мальчишкой с гитарой и мечтой. Потому что до сих пор забываю, что постарел. Похоже, мой мозг все еще надо мной издевается, давая ложное ощущение молодости и заставляя глядеть на мир через розовые очки глазами озорного мальчишки, который постоянно ищет приключений и волшебства. Я до сих пор радуюсь мелочам. И хотя со временем появляется все больше морщинок и шрамов, я все еще ношу их с определенной гордостью, поскольку они служат дорожкой из хлебных крошек, указывающей путь, на который я когда-нибудь буду полагаться, чтобы вернуться туда, откуда начал.
Мои слезы высохли, и я осторожно вошел в комнату на своих двух потрепанных костылях, чтобы слиться в гигантских общих объятиях. Жизнь сделала полный круг, и мы все вместе добрались до другой стороны пешеходного перехода, благодарные за жизнь, музыку и людей, которых любим.
И ВЫЖИВАНИЕ.
Благодарности
Когда в марте 2020 года мир закрыл свои двери, я столкнулся с самым большим страхом в своей жизни:
Мне было нечего делать.
Для такой неугомонной творческой личности, как я, сама мысль о том, чтобы просто сидеть на диване и смотреть мыльные оперы в ожидании открытия стадионов, уже была невыносимой, вводя меня в экзистенциальный ступор. Кто я без своей музыки? Какая у меня цель в жизни без инструмента в руках? Имела ли жизнь какой-то смысл, помимо приготовления два раза в неделю спагетти с фрикадельками для самых придирчивых кулинарных критиков мира — моих детей? Мне нужно было срочно что-то придумать, чтобы не просто убивать время, а с пользой провести этот перерыв в своем бесконечном утомительном графике.
