– А-а-а-а-а! – заорала Лариса, выписывая круги между буренками, пытаясь криком расчистить себе дорогу.
– Му! – возмутилась одна из них, когда Ларисина сумка треснула ее по морде, подняла хвост и одарила землю свежей лепешкой.
– О-о-о-о-о! – завопила Лариса, ступив прямо в нее.
– Еканый бабай! – испугался проснувшийся от шума и крика пастух, прикорнувший под березой.
Он испугался не того, что корова возмутилась, и не того, что бык от удивления сел на задние лапы, как заправский пес, он испугался, что Лариса утонет в том мелком заболоченном пруду, куда она, поскользнувшись на лепешке, с разбегу запрыгнула.
Бульк – и по поверхности воды пошли пузыри.
Пастух кинулся выуживать незадачливую ныряльщицу. Сделал он это быстро – пруд можно было пешком пройти вдоль и поперек. Искусственное дыхание ей делать не пришлось, соображала она отлично, только сначала не смогла разжать руку, уцепившуюся за сумку.
– Мама милая! – Это было единственное, что она сказала, сидя у березы и глядя на проложенную ею через все поле трассу. Создавалось впечатление, что по полю пронеслось стадо слонов. Один из которых, кстати, мирно жевал траву и не обращал никакого внимания на беглянку. Лариса, очухавшись, погрозила кулаком Шатуну, но тот как ни в чем не бывало продолжал питаться. Видно, гоняя ее по полю, нагулял хороший аппетит.
Лариса поблагодарила пастуха, поднялась и зашагала в сторону деревни. Тот проводил ее недоуменным взглядом и покрутил, глядя ей вслед, пальцем у виска.
Пройдя несколько шагов, она решила выжать мокрую майку с джинсами, для чего свернула в прилегающие к полю кусты. Но оттуда на нее выскочила испуганная непрошеной гостьей коза с козлятами. Лариса еле успела отбежать в сторону. «Ладно, – подумала она, – пойду так».
Нужный дом нашелся сразу. Пройти мимо двухэтажного особняка из калиброванного бруса было совершенно невозможно. Резные ставни, круглые окна, обрамляющие вход огромные балясины – все приковывало взгляд. Она постучала в добротную калитку, но ответа не последовало. Лариса подпрыгнула и заглянула через деревянный забор, во дворе никого не было видно. Она решилась и вошла.
Заходить в дом она не стала, а устроилась на большом крыльце. Для приличия позвала хозяина и, искренне обрадовавшись, что никого нет, стянула с себя джинсы и майку, намереваясь их отжать. В этот момент на ступеньках появилась овчарка.
– Не много ли животных по мою душу за один день? – задала Лариса той риторический вопрос, а в ответ услышала предупреждающее рычание. – Не переживай, милая, – сказала она собаке, – после того, что я пережила с быком, ты для меня сущий котенок.
Овчарка обиделась за котенка, приблизилась на пару шагов, глухо зарычала и села.
– Ладно, ты не котенок, – согласилась с ней Лариса и потянулась за майкой, которую, пока отжимала джинсы, повесила немного просушиться.
Охранное животное сделало грозный выпад в сторону майки.
– Спокойно, спокойно, – примирительно сказала Лариса, – нельзя так нельзя. Слушай, а губы-то подкрасить можно?
Она медленно села и потянулась к лежащей рядом сумке. Собака молчала. Лариса достала помаду из мокрой косметички и подкрасила губы. После этого она снова предприняла безрезультатную попытку достать майку.
– Ладно, – сказала она собаке, – нет так нет. – И собралась натянуть на себя мокрые джинсы.
Кто хоть раз это пробовал сделать, знает, как это тяжело. Приходится извиваться в разные стороны, стонать, тужиться. Из всего этого перечня собака не позволила ей сделать ничего. Хорошо, что еще предупредила грозным рычанием. Лариса вздохнула, села и стала думать, как ей выкрутиться из щекотливой ситуации. Долго думать не пришлось. Ступеньки заскрипели, и на крыльце показался… Степанцов.
– Добрый день, – протянул он недоуменно, рассматривая полуголую девицу с зализанными волосами (хотя они на самом деле были просто мокрые) и с ярко накрашенными губами. – Вы, вероятно, ошиблись. Это в доме напротив мальчишник. Вам, вероятно, туда.
Степанцов ее не узнал! Ларисе захотелось заплакать.
– Нет, – она почувствовала, как у нее трясется нижняя губа, – мне – к вам.
Василий сел на стул и принялся пристально разглядывать девушку.
– Мы где-то с вами виделись? У Петрова? У Зорькиной? Ах, да, на свадьбе у Сидоркиных!
– На нашей с вами свадьбе! – разозлилась Лариса, решив взять быка за рога, представив, как расправляется с Шатуном.
В принципе она злилась не столько на Степанцова, сколько на себя. До чего дошла! Прыгать по полям и болотам, потом стоять перед мужчиной с размазанной по лицу косметикой совершенно голой, не считая трусиков, и оправдываться, как последняя падшая женщина, за все свои злоключения. Да, собственно, кто он такой, этот Степанцов, чтобы путать ее с путанами и отправлять на мальчишники?!
– Вы – мой муж! – заявила она и, не обращая никакого внимания на овчарку и Степанцова, принялась натягивать джинсы.
Степанцов боялся этой встречи. Он знал, что когда-нибудь ему придется встретиться с этой ловкой мошенницей и попытаться разрешить возникшую ситуацию. Он представлял ее вредной, злющей, лживой рыжей фурией. Но уж точно не почти раздетой девушкой с прекрасной фигурой и совершенными чертами лица. Степанцов подумал: встреться ему эта девушка раньше и при других обстоятельствах, он бы никогда не прошел мимо нее. Но, заметил про себя Василий, а дальше что? Ничего. Вряд ли он предложил бы ей познакомиться и завязать какие бы то ни было отношения. Он как теленок, которого нужно вести за собой. Одна такая ведущая нашлась. Но из-за этой вертихвостки бросила его, любимую работу и уехала в другой город. И он остался, благодаря этой мошеннице, у разбитого корыта – с фиктивным браком. Кто она, эта девица – лимитчица? То есть их теперь вроде бы нет. Жительница ближнего зарубежья, приехавшая на заработки и решившая приобрести российское гражданство таким кощунственным образом, обманув доверчивого русского парня?
Василий рассуждал, глядя на то, как Лариса пытается влезть в свою одежду.
Вот и одевается она, думал Степанцов, вызывающе. Эта мокрая майка ничего не скрывает, а специально подчеркивает все ее выпуклости. Надо отметить, довольно притягательные. Но его, Степанцова, этим не возьмешь! А чем его возьмешь? Умом и тактом? Ни тем, ни другим, судя по всему, эта девица не блещет. Зато прочих отрицательных качеств у нее наверняка хоть отбавляй! Вон даже Пугай купился на ее подлую сущность и сидит рядом с ней, как привязанный. Смотрит на нее во все свои собачьи глаза, из которых так и прет неискушенная преданность. Сейчас она оденется и кинется к нему, Василию, на шею, начнет плакаться на свою тяжелую ближнезарубежную жизнь, на мать-хохлушку, бросившую ее на произвол судьбы, на отца-алкоголика…
– Нам нужно срочно развестись, – заявила Лариса, когда оделась и расчесала волосы.
До этого молчавший Степанцов от неожиданности крякнул.
