Сельское хозяйство было изобретено примерно в десяти областях, включая Ближний Восток, долину Инда в Пакистане, долину Хуанхэ в Китае, Анды и Центральную Америку, прежде чем распространиться по большей части планеты. Пожалуй, первым было Шумерское государство на юге современного Ирака: 10 000 лет назад он не был таким засушливым, как сегодня, — это была богатая болотистая местность с деревьями и множеством диких животных. Поселения располагались на холмах над болотами.
Поскольку земля теперь отводилась исключительно для производства пищи, объем продукции на квадратную единицу площади значительно увеличился, а вместе с этим стала увеличиваться и плотность населения. Появление новых социальных классов и более крупных сообществ позволило сосредоточить богатство и власть в руках правителей. Возникли профессии — купцов, ремесленников, воинов, священников и прочих. Тем не менее большинство людей теперь занимались сельским хозяйством, и переход от охоты и собирательства к земледелию катастрофически сказался на их здоровье.
По сравнению с рыбалкой, охотой и сбором растений, труд крестьянина был изнурительным и занимал гораздо больше времени. Без постоянной защиты урожай мог погибнуть из-за сорняков, грызунов, грибковых заболеваний и насекомых. Мы можем сказать, что люди в Абу-Хурейре переключились на земледелие к 9000 году до н. э., потому что у женских скелетов деформированы колени и согнуты пальцы ног от долгого стояния на коленях при перемалывании зерна в муку
[70]. Вместо разнообразной диеты люди теперь потребляли преимущественно несколько основных культур, часто с недостатком основных питательных веществ. Могло вообще отсутствовать мясо, богатое белками, жирами и железом. Люди похудели и стали ниже ростом, а их кости и зубы свидетельствуют о проблемах с питанием — в частности, об анемии, поскольку в зерновых кашах, которые они ели, не было жирных кислот, необходимых для усвоения железа
[71]. В диете, состоящей в основном из углеводов, не хватает белков и витаминов. Появились новые заболевания, связанные с неправильным питанием, возникающие даже при употреблении достаточного количества калорий, такие как пеллагра, бери-бери и квашиоркор. Недоедание наверняка приводило к потере фертильности как у мужчин, так и у женщин.
При этом почти нет записей о древних эпидемиях: многие эпидемические болезни не оставляют следов на скелетах, а немногие умеющие писать очевидцы могли сами умереть в эпидемию, так что некому было о ней рассказать. Тем не менее поразительно, что население мира, составлявшее примерно 4 миллиона человек 10 000 лет до н. э., увеличилось всего до 5 миллионов к отметке 5000 лет до н. э.
[72], несмотря на появление земледелия, которое при всех его недостатках должно было производить гораздо больше пищи, чем охота и собирательство. Кроме того, женщины могли иметь гораздо больше детей, если жили оседло. Кочевникам приходилось увеличивать перерывы между родами, так как при кочевом образе жизни невозможно перевозить много маленьких детей. Если же крестьяне производили значительно больше еды, а женщины рожали гораздо больше детей, то почему не произошло демографического взрыва?
Помимо проблем с питанием появилось огромное количество новых болезней. Большая часть тысячи с лишним инфекционных заболеваний, в настоящее время поражающих людей, вызваны микроорганизмами, которые когда-то обитали в животных, но в какой-то момент за последние 10 000 лет преодолели видовой барьер
[73]. Например, корь вызывается вирусом чумы крупного рогатого скота, а грипп — вирусом домашней птицы. Близкое проживание с животными, иногда в одних и тех же помещениях, означало более высокий риск заражения их болезнями и паразитами. Когда в городах толпятся тысячи людей, для распространения новой болезни достаточно одного заразившегося. Жители первых государств в Месопотамии, на территории современного Ирака, уже 5000 лет назад осознавали возможность заражения и предпринимали некоторые меры, чтобы остановить распространение болезней, избегая зараженных людей, а также их чашек, столовых приборов и постельного белья
[74]. Однако для уже заболевших не было никаких средств лечения.
Археологические данные и литература того времени свидетельствуют о том, что первые государства часто распадались. Это сопровождалось массовой гибелью людей, разрушением и последующей заброшенностью поселений
[75],
[76]. Такие катастрофы, несомненно, иногда бывали следствием неурожаев, вторжений или наводнений, но вполне вероятно, что многие были вызваны эпидемиями. Первые люди, заражавшиеся новой болезнью, не имели естественной сопротивляемости, поэтому от нее мог погибнуть целый город. Туберкулез, тиф и оспа, по-видимому, были одними из первых болезней, появившихся в результате перехода к земледелию
[77]. Несколько удачливых людей с «правильными генами» могли оказаться невосприимчивыми к болезни, так что они и их дети могли пережить ее. Таким образом естественный отбор обеспечивал распространение генов, позволяющих их владельцам противостоять болезням. В достаточно обширной популяции болезнь могла превратиться в высокозаразную детскую болезнь. Это могло сделать адаптированную к болезни группу потенциально смертельной для другой популяции, которая никогда раньше с этим заболеванием не сталкивалась.
Так за тысячи лет сельскохозяйственные общины в конечном итоге приобрели собственный набор болезней, которые жили с ними и их животными. Настоящие бедствия наступали, когда между сообществами возникали связи благодаря торговле, экспансии или миграции. Это произошло около 2000 лет назад, когда Китай, Индия, Ближний Восток и Римская империя впервые установили регулярные торговые связи. Помимо обмена шелком и серебром, они также могли обмениваться своими болезнями, вызывая эпидемии. В 165 году н. э. римская армия двинулась на восток, чтобы атаковать своего главного соперника, Парфянскую империю, и осадила крупный город Селевкия на реке Тигр (на территории современного Ирака). Там римская армия подхватила новую смертельную болезнь — Антонинову чуму, которую они привезли в Европу. Чума убила около четверти жителей Рима и ополовинила армию. В то же время Китай, тогда империя Хань, был поражен волнами эпидемий, что вызвало восстания и в конечном счете крах династии Хань. Природа Антониновой чумы неизвестна — вероятно, это была оспа
[78]. В любом случае это может служить примером того, как новые торговые связи, протянувшиеся по всей Азии, позволяли обмениваться болезнями и запускать эпидемии.
