Воодушевленный, Эрлих принялся за сифилис. В 1905 году Фриц Шаудин и Эрих Гофман открыли возбудителя сифилиса бактерию Treponema pallidum
[257]. Гофман предложил Эрлиху посмотреть, может ли что-нибудь в его библиотеке соединений, разработанных для лечения сонной болезни, быть полезным для борьбы с сифилисом. Эрлих передал проект своему японскому коллеге Сахачиро Хате, который смог заразить кроликов бледной трепонемой. В ходе экспериментов Хата обнаружил, что соединение № 606 эффективно убивает бледную трепонему, не причиняя кроликам вреда. Это был арсфенамин — поистине та «волшебная пуля», которую искал Эрлих
[258].
После дальнейших испытаний на животных для проверки, действительно ли арсфенамин эффективен и безопасен, Эрлих провел клиническое испытание на пациентах с сифилисом. Успех испытания привел к огромному спросу на лекарство, поэтому Эрлих объединился с компанией Hoechst для производства и продажи препарата сальварсан. В 1914 году была создана модифицированная версия с меньшим количеством побочных эффектов под названием «неосальварсан». Сальварсан и неосальварсан оставались основными препаратами для лечения сифилиса вплоть до получения пенициллина тридцать лет спустя. Препараты Эрлиха на основе атоксила были единственными синтетическими антибиотиками до открытия в 1930-х годах нового класса лекарств, называемых сульфаниламидами. Блестящий ученый и скромный человек, Эрлих сказал о своем открытии сальварсана: «За семь лет несчастий у меня был один момент удачи»
[259].
Новаторские работы Коха, Хаты, Эрлиха и других ученых определили путь создания новых лекарств. Масштабы и сложность создания лекарств значительно возросли за последние сто лет, но общая схема по-прежнему соответствует тому плану, который Эрлих задумал и воплотил на практике при поиске средств против сонной болезни и сифилиса. Следование этому пути дало нам тысячи эффективных лекарств, спасло миллиарды жизней и увеличило ожидаемую продолжительность жизни на десятилетия за минувший век. Хотя мы продолжаем совершенствовать методы профилактики инфекций и борьбы с ними, новые болезни обязательно возникнут. Нам всегда будут нужны новые «волшебные пули».
III
Мы то, что мы едим
Отклонение человека от того состояния, в которое он изначально был помещен природой, по-видимому, оказалось для него обильным источником болезней.
Эдвард Дженнер. Исследование причин и последствий Variolae Vaccinae, 1798
[260]
11
Гензель и Гретель
В знаменитой и на многое повлиявшей книге 1798 года «Опыт о законе народонаселения» английский священник Томас Мальтус заявил, что численность народонаселения контролируется наличием природных ресурсов
[261]. Мальтус утверждал, что если средства к существованию (в основном продукты питания) в стране легко доступны ее жителям, то результатом будет увеличение численности населения. Затем запасы продовольствия необходимо будет разделить между большим числом людей, так что жизнь бедных станет еще хуже, и многие окажутся в тяжелом положении. Под этим Мальтус подразумевал следующее:
Численность населения настолько превосходит способность земли производить средства нашего существования, что преждевременная смерть должна в той или иной форме прийти к человечеству… неурожайные годы, эпидемии, мор и чума обрушатся огромным потоком и сметут тысячи и десятки тысяч людей. Если успех такого наступления будет неполным, неизбежный голод гигантских размеров подкрадется и одним мощным ударом соотнесет численность населения с продовольственными ресурсами в мире
[262].
Усилия по увеличению сельскохозяйственного производства могут принести лишь временную выгоду, поскольку «в конечном счете средства к существованию установятся в той же пропорции к численности населения, что и в тот период, с которого мы начали». Таким образом, конечное средство контроля численности людей — обычная нехватка продовольствия, поэтому голод — это «последний, самый ужасный ресурс природы». Периодический голод — неизбежная часть состояния человечества. Оно в ловушке. Мальтус был одним из величайших пессимистов в мире, утверждая, что, несмотря на все наши попытки, процесс по увеличению такой превосходящей численности населения «нельзя остановить без бедствий и зла»
[263]. Но было ли верным его утверждение о том, что численность населения ограничена запасами продовольствия?
У нас есть надежные данные о жизни в Западной Европе за последнюю тысячу лет, поэтому мы можем рассмотреть этот длительный период, чтобы увидеть, как появлялся голод и как он в конечном итоге был преодолен. С 1250 по 1345 год, непосредственно перед наступлением Черной смерти, голод в Европе был частым явлением
[264]. Европа находилась в уязвимом состоянии, когда нехватка продовольствия была повсеместной, поскольку потребности населения были на грани превышения имеющихся продовольственных ресурсов. Недоедание снижает способность бороться с болезнями, поэтому чума конца 1340-х годов пришлась на особенно неподходящее время. Напротив, в течение примерно двух столетий после Черной смерти, когда население сократилось, голод был редкостью. К 1550 году численность населения восстановилась до уровня, существовавшего до Черной смерти, и голод снова стал обычным явлением. Таким образом, голод возникает при достижении регионом своей максимально возможной численности населения, которое в Средние века составляло около 20 миллионов человек во Франции, 14 миллионов в Италии и 5 миллионов в Англии. При таких уровнях любое существенное сокращение производства продовольствия могло привести к голоду.
