– А где четырнадцатый принц?
– Услышав мои слова, четырнадцатый господин позеленел от злости и тут же умчался, только велел мне ни на шаг не отходить от тебя, сестрица, и хорошо заботиться о тебе. – Затем, желая меня утешить, Юйтань добавила: – Сестрица, ты только не волнуйся. Его Величество же пока не дал своего согласия, ведь так?
Я долго сидела, глядя в одну точку, думая лишь об одном: нет, это невозможно, это совершенно невозможно!
– Расскажи мне обо всем, что сегодня произошло, с самого начала, и притом в мельчайших подробностях, – попросила я Юйтань. – Даже о том, какой взгляд был у Его Величества в тот миг, – расскажи мне все.
– После того как пришел господин наследный принц, сестрица Юньсян велела мне подать чай, – принялась рассказывать Юйтань. – А когда я вернулась с подносом, господин наследный принц уже стоял на коленях перед Его Величеством, говоря: «Жоси давно достигла возраста, подходящего для вступления в брак. Она обладает хорошими манерами, мягким характером и исключительной красотой, поэтому ваш сын осмеливается просить царственного отца позволить ему сделать ее своей второй супругой». Его Величество долго молчал, а затем сказал: «Жоси долгие годы была рядом с нами, служа нам верой и правдой. Мы знаем, что она должна выйти замуж, но мы уже немолоды, и нам нужно, чтобы рядом с нами был кто-то вроде нее, такой же опытный и прозорливый. Заботясь о своих интересах, мы хотели оставить ее во дворце еще на некоторое время, а затем дать богатое приданое и выдать замуж, сыграть пышную свадьбу, чтобы она не пожалела о том, что служила нам так долго. Твоя просьба слишком внезапна, нам нужно подумать…» После этого мне пришлось уйти, так как я уже подала чай и у меня не было причин оставаться. Я была так потрясена, что ужасно побледнела, и, опасаясь, что Его Величество и господин наследный принц заметят это, не осмелилась поднять голову, а потому не видела лиц Его Величества и господина наследного принца.
По здравом размышлении я могла примерно понять ход мыслей наследного принца. Он руководствовался тремя факторами: первый – император Канси, второй – монголы, а третьим был мой отец. Среди этих факторов значительно преобладал второй. Всему двору было известно, что отношения с монголами у наследного принца были не ахти; и, чтобы укрепить свои позиции как наследника престола, он постоянно искал способ подружиться с ними.
Чего я совсем не понимала, так это замыслов императора. Если он даст позволение, что мне делать? Неужели и правда становиться женой наследного принца? Или же взять и не подчиниться указу? Неужто мне действительно придется, как сказал четвертый принц, приготовить три чи белого шелка?
Я знала, чем все закончится для каждого из них; единственной, о чьей дальнейшей судьбе я не знала ничего, была я сама. Неужели именно такую концовку приготовили для меня небеса? Я думала, думала, и на душе все сильнее скребли кошки. В конце концов я не выдержала, упала ничком на постель и разрыдалась.
Вечером Юйтань собиралась остаться и добросовестно ухаживать за мной, но я слабым голосом сказала:
– Не волнуйся и иди к себе! Или ты боишься, что ночью я покончу с собой? Его Величество еще не дал своего согласия, а значит, еще не все потеряно. Кроме того, даже если Его Величество согласится, с такой судьбой ни за что не соглашусь я. Позволь мне побыть одной.
После этого Юйтань оставалось лишь вернуться в свою комнату.
Я лежала на кровати, погруженная все в те же размышления, и слезы вновь лились из моих глаз. В тот год, когда десятый принц получил указ жениться, он был зол и опечален. Лишь теперь я понимала, каково это – испытывать гнев, смешанный с печалью, и беспросветное отчаяние.
Набросив на плечи накидку, я медленно вышла во двор и приблизилась к дереву османтуса. Вспомнив физиономию наследного принца, особенно в тот момент, когда он увидел Миньминь, я ощутила невероятное омерзение. Обняв дерево, я прижалась к нему лицом. Слезы ручейками сбегали по щекам. Неужели я совершила ошибку? Продолжая упорствовать, я в конечном итоге навредила самой себе? Какая разница, выйти за четвертого принца, восьмого или десятого, – все лучше, чем за наследного!
И четвертый, и четырнадцатый, и восьмой принцы предупреждали меня, я же все это время надеялась на авось, уверенная, что у меня в запасе еще несколько лет. Я не предполагала, что, хотя меня и не заботил этот вопрос, он заботил кое-кого другого. Впрочем, жалеть было поздно. Я продолжала думать, плакать, снова думать и снова плакать, пока незаметно для меня самой небо не начало светлеть.
– Сестрица, почему на тебе одно лишь нижнее одеяние? – испуганно вскрикнула вышедшая из дверей Юйтань.
Подскочив ко мне, она придержала меня, но, коснувшись моего тела, тут же воскликнула:
– Великое небо, такая горячая! Сестрица, сколько же ты простояла на улице?
Чувствуя головокружение, я с помощью Юйтань доплелась до кровати и улеглась на нее. Завернув меня в одеяло, Юйтань сказала:
– Сестрица, потерпи немного, я найду господина Вана, чтобы тот сходил за лекарем.
Юйтань дала мне лекарство, и я провалилась в забытье. Хотя я прекрасно слышала, как Юйтань ходит по комнате, мои собственные веки казались мне тяжелее камня, и я никак не могла их поднять.
Не знаю, сколько я лежала. Горло болело так, словно в нем разожгли костер. Мне захотелось пить; я открыла рот, но не смогла издать ни звука. Я чувствовала, что Юйтань сидит рядом, но руки и ноги не повиновались мне, и я, не в состоянии привлечь ее внимание, лишь страдальчески хмурилась.
– Хочешь воды? – послышался рядом мужской голос.
Меня тут же схватили и аккуратно усадили прямо, после чего у моих губ оказалась чаша с водой, и меня принялись аккуратно поить. Когда я выпила все до капли, мужчина уложил меня обратно на постель и, наклонившись, шепотом произнес мне на ухо:
– Царственный отец пока не отдавал указ, так что все еще может измениться.
Лишь в тот миг я поняла, что голос принадлежал четвертому принцу. Сердце пронзила острая боль, и из моих глаз полились слезы.
– Ни о чем не думай, – произнес он, утирая мне слезы. – Слушайся придворного лекаря и выздоравливай. Юйтань отвлек один из моих людей, но, думаю, она скоро вернется, поэтому я больше не могу оставаться здесь.
С этими словами он собрался уходить, но я с непонятно откуда взявшейся силой схватила его за рукав, не желая отпускать. Возможно, зная, что он – будущий император Юнчжэн, я была готова слепо признать, что если кто-то и сможет спасти меня, то только он один.
Он волей-неволей сел обратно и, опустив голову, пристально взглянул на меня. Я не могла говорить, лишь продолжала плакать.
– Эх ты. Я дал тебе столько дельных советов, а ты не послушалась, – с прохладцей заметил четвертый принц. – Сейчас, когда все уже случилось, какой толк вцепляться в мой рукав?
