Солнце медленно клонилось к закату. Я сидела на камне под ивой, прислонившись к ее стволу, и сквозь полуопущенные ресницы наблюдала за двумя бабочками, порхавшими над клумбой. Белые и фиолетовые ирисы уже начинали отцветать и не так сильно радовали глаз, но пара ярких бабочек, которые то взлетали, то опускались в лучах закатного солнца, будто держались за руки подобно любящим супругам, придавала этой картине невообразимое очарование.
– Что ты делаешь? Почему совсем не шевелишься? – спросил чей-то чистый детский голосок.
Я повернула голову и увидела очаровательного пухленького мальчика шести или семи лет. Судя по его одежде, он занимал не самое низкое положение.
– Наблюдаю за бабочками, – ответила я, показывая пальцем на клумбу.
Он подошел ближе, взглянул на бабочек и изрек:
– Чего в этом интересного? Ловить бабочек – вот что весело.
Я засмеялась, ничего не ответив. Мальчик спросил:
– Из какого ты дворца?
Не отрывая взгляда от бабочек, я рассеянно задала встречный вопрос:
– А ты?
– Я первый спросил, – заявил мальчишка.
Я продолжала наблюдать за бабочками, не обращая на него внимания. Вскоре те, обгоняя друг друга, скрылись вдалеке. Вот бы и я могла так же взять и улететь отсюда! Видя, что я забыла о нем, мальчик снова заговорил:
– Я Айсинь Гьоро Хунши.
Я в испуге обернулась и внимательно взглянула на него. Это же третий сын будущего императора Юнчжэна, которого в будущем царственный отец изгонит из императорской семьи! Закончив разглядывать мальчика, я вновь лениво отвернулась.
– И ты не поприветствуешь меня как подобает? – спросил он.
Я снова посмотрела на него, подумав, что он так мал, а уже ясно понимает различия между слугами и господами.
– Сейчас я не стану тебе кланяться, – с улыбкой сказала я. – Подожду, пока ты вырастешь, и тогда поклонюсь.
– Другие служанки кланяются мне уже сейчас, – заявил он. – А ты даже не отвечаешь на мои вопросы. Ты не похожа на служанку.
Я весело взглянула на него и поинтересовалась:
– Кто тебя привел? Почему ты один?
– Кто ты? – ответил он вопросом на вопрос.
Я растерянно застыла, не зная, что сказать, и он снова звонко спросил:
– Кто ты такая?
Я снова перевела взгляд на клумбу, облитую лучами заходящего солнца, и пробормотала:
– А кто я такая?
Малтай Жоси? Чжан Сяо? Придворная дама эпохи Цин? Современная офисная служащая? В эти мгновения в моей голове царила полная неразбериха.
– И правда, кто я? Я не знаю. – Я улыбнулась, видя его замешательство. – Я не знаю, кто я.
Казалось, мальчик был напуган: он ошеломленно застыл, глядя на меня.
Видя, что с ним творится, я сама испугалась и поспешно сделала улыбку добродушнее, надеясь успокоить его. Даже если я ненадолго утратила самообладание, ни в коем случае нельзя пугать ребенка. Тут прибежал один из евнухов и запричитал:
– Ох! Мой добрый господин, ваш покорный слуга вас обыскался. Зачем же вы убежали так далеко?
Следом за евнухом появился четвертый принц. Я быстро поднялась на ноги и поприветствовала его. Тот коротко взглянул на Хунши и холодно спросил:
– Что здесь происходит?
Похоже, Хунши здорово его боялся, потому что ответил шепотом:
– Я немного поговорил с ней, – Затем, внезапно вспомнив о чем-то, уже громче добавил: – Отец, она не хотела мне поклониться. Я задал ей вопрос, а она не ответила, только сказала, что сама не знает, кто она такая.
Мне захотелось тут же упасть в обморок. Ну Хунши! Поглядите-ка, как радостно ябедничает! Немудрено, что ты никому не будешь нравиться. Я не знала, что сказать, поэтому выбрала молчание.
– Проводи Хунши к матери, – обратился четвертый принц к стоявшему рядом евнуху.
Тот ответил: «Слушаюсь!» – и присел, чтобы взвалить Хунши к себе на спину. Мальчик напоследок взглянул на меня, желая что-то сказать, но перевел взгляд на холодное лицо своего отца и послушно вскарабкался на спину евнуха, так и не решившись открыть рот.
Я думала, что четвертый принц уйдет следом за ними, но он отчего-то не двинулся с места. Я подумала, что мне пора бы удалиться, но пока делать этого не стоит – лучше остаться и послушать, что он скажет. Я тихо стояла с опущенной головой, наблюдая за тем, как удлиняется падающая от ивы тень.
Через какое-то время четвертый принц бесстрастно произнес:
– В следующий раз, если захочешь узнать обо мне какие-то личные подробности, тебе следует прямо спросить меня.
Мое сердце пропустило удар, и я принялась мысленно упрекать тринадцатого принца. Желая кое-что выяснить о четвертом принце, я задала тринадцатому несколько вопросов, а он мало того что не ответил почти ни на один, вдобавок рассказал обо всем самому четвертому. Знала же, что не стоило его спрашивать! И что мне теперь делать?
Видя, что я стою не шевелясь, принц оправил подол своего одеяния и неторопливо опустился на камень, на котором совсем недавно сидела я. Слегка прищурившись, он посмотрел на раскинувшуюся впереди цветочную клумбу и обыденным тоном начал перечислять:
– Мой любимый сорт чая – «Тайпин Хоукуй», из сладостей я больше всего люблю пирожные с кардамоном, мой любимый цвет – бледно-голубой, как небо после дождя, а из посуды мне больше всего нравится та, где на белом фарфоре тонкими штрихами выписаны изображения цветов и бабочек. Мне нравятся собаки, а кошек я терпеть не могу. Еще не люблю острое, а вина предпочитаю в меру… – Он на миг замолк, о чем-то задумавшись, и продолжил – Тринадцатый брат, должно быть, уже сообщил тебе все это. У тебя было так много вопросов, но это все, что я смог вспомнить. Если ты хочешь узнать что-то еще, спрашивай.
Я стояла столбом, действительно не зная, как поступить. Что он хочет всем этим сказать? Следует ли мне сей же миг упасть на колени и молить о прощении? Или же воспользоваться случаем и постараться узнать о нем побольше?
На самом деле мои мотивы были достаточно примитивны. Я знала, что во всем дворце лишь двоих ни в коем случае нельзя было прогневать – императора Канси и четвертого принца. О том, что любит император и чего ни в коем случае нельзя при нем делать, тысячу раз рассказывали наставники; но предпочтения четвертого принца мне было совсем неоткуда выведать. Вспомнив о дружеских отношениях между четвертым и тринадцатым принцами, я решила спросить последнего, ведь он наверняка должен был знать немало. На мой вопрос он, однако, изумленно воскликнул: «Я же мужчина, с какой стати я должен знать о таких вещах?» На это я капризно ответила, что меня это не волнует, мол, пойди и узнай для меня все, что нужно, и притом строго-настрого велела выведать о его предпочтениях тихонько, так, чтобы об этом никто не прослышал. И что в итоге?! В итоге тринадцатый принц подложил мне свинью. Эх!
