– Наверное, из-за тринадцатого принца – ты же знаешь, что мы с ним очень дружны. Вот и дела четвертого принца тоже меня интересуют.
Не знаю, поверил он мне или нет, но лучшей отговорки у меня не было.
Принц ничего не ответил, и я, решив сменить тему, спросила:
– Это все, кого Его Величество недавно перевел на новые должности?
– Именно, – ответил он, сжав мою ладонь. – Хотя приказ о назначении Нянь Гэнъяо еще не обнародован. Боюсь, это произойдет не раньше, чем мы вернемся в Пекин.
– Нынешний перевод на новые должности для тебя выгоден или нет? – полюбопытствовала я.
– Серединка на половинку, – усмехнулся принц. – К счастью, четырнадцатый брат успел вовремя, иначе сейчас у меня в руках не было бы этого списка.
Я потерпела какое-то время, но в конце концов не выдержала. В душе я не чувствовала никакой вины, так зачем было таиться?
– Новое назначение Нянь Гэнъяо – это хорошо или плохо? – поинтересовалась я.
Принц ответил не сразу, лишь крепче сжал мою РУКУ.
– Если бы ты не спросила, я бы плохо спал этой ночью, – через какое-то время, улыбаясь, сказал он. – Но ты спросила, и теперь я спокоен.
Я сердито взглянула на него и стукнула его по плечу.
– Впрочем, он всего лишь один из боой, и говорить о том, хорошую или плохую службу сослужит мне его повышение, значило бы уделять ему внимания больше, чем он того заслуживает, – пояснил восьмой принц. – Сейчас необходимо бросить старине четвертому небольшую подачку. Во-первых, это соответствует ходу мыслей царственного отца, а во-вторых, мы наладим с ним хорошие отношения. В конце концов, в этот раз он оказал нам в столице немало помощи.
Слегка нахмурив брови, я ничего не ответила, продолжая разглядывать иероглифы, означающие имя Нянь Гэнъяо, и думая: так вам помог четвертый принц?
– О чем задумалась? – улыбнулся восьмой принц. – Хочу спросить тебя вот о чем: раньше ты никогда не интересовалась всем этим, так откуда ты знаешь Нянь Гэнъяо?
Я вздохнула про себя – ну как я могла не знать имени этого великого полководца, пережившего столько взлетов и падений? Впрочем, в этом времени у меня действительно не должно было быть причин знать его имя. Имевший низкое происхождение и обладающий одним из самых низких рангов, в Запретном городе он пока считался никем! Оставалось лишь продолжать использовать тринадцатого принца для отговорок.
– Тринадцатый принц несколько раз упоминал его, нахваливая, – улыбаясь, ответила я. – Отзывался о нем как о находчивом, великодушном человеке, который владеет ораторским искусством и блестяще составляет документы, а также с большим мастерством ведет дела.
Восьмой принц со вздохом кивнул:
– С его происхождением меньше чем за десять лет дослужиться до генерал-губернатора Сычуани! Безусловно, четвертый оказывает ему всяческое содействие, но и сам он, без сомнений, много сделал, борясь за четвертого брата и усиливая его влияние. – Помолчав, он со смехом добавил: – Жаль, что твой отец оставил твоего младшего брата возле себя. Будь при мне кто-то, кого наш царственный отец так же ценил бы, кто обладал бы таким же умом, как у тебя, и всем сердцем желал служить мне, – вот тогда я перестал бы завидовать четвертому брату.
Его слова печально отозвались во мне, ведь он сравнивал меня с одной из наложниц четвертого принца, девицей из рода Нянь. Я промолчала, тихо прильнув к принцу и спрятав голову на его груди, раздумывая при этом: сидят ли другие его жены в его объятиях так же, как я сейчас? Пока моя голова была забита самыми разными мыслями, я нежным голосом продекламировала:
Сердце мое – ведь не камень, что к почве приник,
Сердце мое ведь не скатишь, как камень с холма!
Сердце мое – не вплетенный в циновку тростник,
Сердце мое не свернуть, как циновки в домах!
[83] Читая нараспев, я взял его за руку, крепко переплела его пальцы со своими и прочитала:
Жизнь или смерть нам разлука несет,
Слово мы дали, сбираясь в поход.
Думал, что, руку сжимая твою,
Встречу с тобой я старость мою
[84]. Восьмой принц долго молчал. Затем он тяжело вздохнул и прошептал мне в ухо, четко разделяя слова:
– Не обману надежд я ваших, знайте!
[85]
Не то чтобы я никогда до этого не влюблялась, но происходящее напомнило мне строчки из одной песни 30-х годов XX века:
Мы были молоды годами,
Ты говорил, я хохотала,
И персик нежный цвел над нами,
Пичужки пели меж цветками.
Не знаю, как я задремала
И сколько лепестков плечами
Поймала я, пока лежала…
[86] Легко и просто люди забавляются друг с другом, ожидая, когда сладкий вкус сменится горечью, ведь все хорошее когда-нибудь заканчивается. К моему сладостному ощущению счастья и сейчас примешивался горький привкус, ведь после веселья придет печаль, и я продолжала бесконечно размышлять об этом.
Время, проведенное в радости, всегда пролетает очень быстро. Я и моргнуть не успела, как наступил конец девятого месяца. Несколько дней назад Миньминь со своим отцом вернулась в Монголию, а спустя пару дней и мы должны были отбыть в столицу. Вспоминая высокие красные стены Запретного города, я начинала еще больше тосковать оттого, что мне предстояло покинуть эти необъятные просторы. Вот бы остановить время на этом моменте: возвращаться не было никакого желания.
Прекрасно понимая мою безграничную тоску, восьмой принц брал меня на прогулку в места, где мы бывали столько раз. Верхом на лошадях мы кружили по степи от заката до поздней ночи, когда все небо усыпали звезды. Ночи в степи в девятом месяце уже были холодными, поэтому принц закутывал меня в плащ и прятал в своих объятиях. Если я не говорила, что хочу обратно, он так и продолжал гнать коня вперед.
– Вернемся – прикажу устроить в другой части поместья ипподром, и тогда ты сможешь ездить верхом когда захочешь.
Я промолчала. Мне нравилась не верховая езда как таковая, а та свобода, что ты мог почувствовать, сидя на лошадиной спине.
