Книга Алые сердца. По тонкому льду, страница 35. Автор книги Тун Хуа

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Алые сердца. По тонкому льду»

Cтраница 35

Затем она крепко сжала мою ладонь со словами:

– Сестрица, стоит оно того или нет – сможешь понять только ты сама. Взгляни на меня: все подруги моего детства уже давно обзавелись семьями, родили детей, и они наверняка испытывают ко мне жалость, но я сама не считаю, что достойна жалости. Зато знаю, что теперь моя матушка может не проводить целые дни, стирая белье в ледяной воде, что теперь мне не нужно волноваться о том, чтобы нам хватало на еду и одежду. А заболев, могу позволить себе пригласить лекаря, а все мои братья смогли пойти в школу. Я считаю, что тогда приняла правильное решение и все, что сделала, стоило того. Если бы даже я могла вновь сделать выбор, охотно поступила бы точно так же.

– Стоит оно того или нет – смогу понять только я сама, – пробормотала я со слезами на глазах. – С сегодняшнего дня мы с тобой останемся вдвоем.

Только я это произнесла, как сдерживаемые слезы вновь заструились по щекам.

– Сестрица, не говори чепухи, – с легкой улыбкой сказала Юйтань. – Его Величество непременно устроит тебе хороший брак.

Я горько рассмеялась. Будь что будет! Я использовала все оставшиеся у меня крохи сил без остатка и больше не хочу сопротивляться. Слишком устала!

Я уже шла на поправку, но тем вечером у меня снова резко начался жар. Юйтань плакала, беспокойно сжимая мою руку. Лежа в полузабытьи, я думала: «Как хорошо, что от жара путается сознание и не чувствуется душевная боль».

Я барахталась между сном и явью, и мне мерещилось, что на меня постоянно устремлен пристальный взгляд холодных иссиня-черных глаз. Они глядели мне прямо в душу, видели все мои мысли, и от их взгляда было больно, будто он протыкал меня насквозь. Я изо всех сил пыталась прогнать их, но они не исчезали, продолжая терзать меня болью, и я могла лишь в голос плакать, громко всхлипывая. В этом полусне мне хотелось уснуть навечно, ведь, уснув, я перестала бы чувствовать боль, будто там, впереди, совсем рядом, есть некое абсолютно тихое, темное место, где наконец можно будет отдохнуть.

Юйтань, казалось, непрерывно напевала народные песни прямо у моего уха, одну за другой. Пела, не останавливаясь, тянула меня, не позволяя мне окончательно уснуть. Ее «Сестрица!» вытянуло мое сознание наверх, не дав ему угодить в то место, где царил непроглядный мрак.

Алые сердца. По тонкому льду

Когда я открыла глаза, она заплакала от радости, и ее слезы друг за дружкой капали мне на лицо. Мой жар спал, но Юйтань словно похудела вдвое, а ее горло совсем осипло, и она могла говорить со мной только жестами. Стоило мне подумать о том, что она провела у моей постели всю ночь, пела песни и звала меня, как я тут же возненавидела себя. Заболела, будучи во дворце, и моя сестра жила вовсе не так хорошо, как я. У меня есть Юйтань, есть сестра, так почему я так себя веду?

Болезнь понемногу отступала, но мне по-прежнему было лень шевелиться, и большую часть дня я проводила в постели. Лежала с отсутствующим взглядом, поигрывая табачным пузырьком в руке и пребывая глубоко в своих мыслях, и по моему лицу нельзя было понять, рассмеюсь сейчас или заплачу.

Толкнув дверь, вошла Юйтань. Присев у кровати, она сообщила:

– Его Величество заключил господина наследного принца под стражу.

Я лишь угукнула в ответ, не произнеся ни слова. Она продолжила:

– Его Величество собрал всех принцев и объявил: «После возвращения наследному принцу Иньжэну его титула он так и не излечился от своего безумия. Он сильно разочаровал нас, и мы поняли, что он не тот, кому можно передать дело наших предков, а потому заключаем его под стражу». Хоть ты, сестрица, и не видела этого, поверь – страшное было зрелище!С принцев сняли шапки и связали им руки. Несмотря на мягкое и спокойное выражение на лице императора и легкую улыбку на губах, тон, которым он говорил с принцами, был весьма холодным.

Я тихонько вздохнула.

– Почему ты вздыхаешь, сестрица? – удивилась Юйтань. – Я думала, ты обрадуешься, услышав такие вести.

– Подобный исход был очевиден еще тогда, когда Министерство наказаний расследовало дело о заговоре на пиру и дело о вымогательстве в Хутане, так что это все равно произошло бы рано или поздно, – ответила я. – Кроме того, кто знает, быть может, и меня саму в какой-то день постигнет его судьба. Так чему же тут радоваться?

– Сестрица, ты снова говоришь чепуху, – испуганно воскликнула Юйтань.

Я промолчала, лишь едва заметно усмехнувшись. Разве в этом дворце есть хоть что-то невозможное?

Алые сердца. По тонкому льду

Когда я полностью выздоровела, на дворе уже был конец десятого месяца. Казалось, волнения, вызванные вторым лишением наследника его титула, давно улеглись, но на деле разгорелась еще более ожесточенная борьба.

Четвертый принц постепенно все более отстранялся от государственных дел, проявлял себя вяло и в целом держался как очистивший сердце и умеривший желания богатый и знатный бездельник, ведущий спокойную, размеренную жизнь. Претендуя на звание отшельника, отрешившегося от мирской суеты, он целыми днями сидел в своем поместье, обсуждая с буддийскими монахами канон и толкуя сутры. Каждый день, посещая дворец, он ограничивался тем, что приветствовал императора Канси и выполнял ритуал вежливости, очень мало участвуя в обсуждениях, касающихся государственных дел.

Время от времени мы с ним сталкивались. Его лицо всегда было спокойным и не выражало никаких чувств, а я лишь с легкой улыбкой приветствовала его, почти не разговаривая с ним, будто между нами никогда ничего не происходило и он всегда был тем холодным циньваном Юн. Лишь колющая боль в душе то и дело напоминала мне о том, что это неправда. Подавляя эту боль, я уверяла себя: нет, это правда, ничего на самом деле не было.

Однажды четвертый принц пришел, чтобы поприветствовать Его Величество. Когда я принесла чай, он стоял сбоку от императора Канси, развернув перед ним свиток с картиной. Расставив чашки с чаем, я хотела удалиться, но император с улыбкой проговорил:

– Жоси, подойди и тоже взгляни.

Отозвавшись торопливым «Слушаюсь!», я подошла к Его Величеству и взглянула на картину.

– Видишь что-нибудь? – улыбнулся Его Величество.

Изо всех сил стараясь подавить горечь в душе, я ответила:

– Разве этот человек, что на волах вспахивает поле, не сам четвертый господин? А там, на меже, стоит четвертая госпожа!

– А еще? – все так же настаивал император Канси.

Я уже догадалась, к чему он клонит, но вслух тоже с улыбкой сказала:

– Больше ваша покорная служанка не может ничего разглядеть, лишь думает, что картина вышла из-под руки мастера. Однако понять скрытый смысл очень трудно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация