– Это корабль, – сказал Криди восхищённо. – Корабль, на котором мы летим. «Твен».
– Верно, – ответил Валентин.
Старпом большей частью отмалчивался. Челюсть у него была облеплена лечебным гелем, а рот он предпочитал не открывать – там не хватало нескольких зубов. Все хищники переживают, когда теряют зубы, это лишает их уверенности в себе, и Криди понимал Матиаса.
– Что сломано? – деловито спросил Криди.
Валентин ткнул в изображение, развел пальцы, укрупняя его.
– Вот. По левому и правому борту корабля выступают два антенных эмиттера. Это круглые решётки диаметром чуть менее трёх метров, разнесённые на расстояние…
– Вижу, – сказал Криди. – Когда «Твен» стоял на Второй-на-Ракс, я тоже их заметил. Только сейчас тут по антенне с каждого борта.
– Верно, – кивнул Валентин. – Мегер поворачивала корабль, прижимая его к стене червоточины и разрушила по одной антенне с каждой стороны.
На изображении замигали красные силуэты, обозначая отсутствующие эмиттеры.
– Они не убираются? – спросил Криди.
– Нет. Корабль не предназначен для посадки, надёжнее было оставить эмиттеры стационарными, а не втягивающимися. На них идёт огромный поток энергии, поэтому антенны установлены сразу на силовом выходе генератора. Каждый сантиметр, каждый изгиб волновода приводит к потере мощности.
– По экспоненте, – старательно выговаривая каждый звук, сказал Матиас. – Антенна, по сути, и есть часть генератора поля.
Криди задумчиво рассматривал схему.
– А почему вы не дублировали такой важный узел?
– Он дублирован, – мрачно ответил Валентин. – В том маловероятном случае, когда один вышел бы из строя, можно растянуть защитное поле второго на весь корабль. Это неэкономично, перегружает реактор, изнашивает генератор, но на некоторое время вполне сгодится.
– Мегер сознательно вывела из строя оба, – сказал Матиас и, помрачнев, взялся за челюсть.
– Починить? – спросил Криди, хотя и знал ответ.
На этот раз ему ответил Марк.
– Я могу починить множество узлов. Но генератор Лавуа не входит в их число. Слишком тонкие операции, слишком сложная настройка.
– Но сами генераторы целы?
– Да. Повреждены антенны.
– Починить антенны?
– Слишком сложная настройка, – терпеливо повторил Марк. – Как уже сказал Матиас, антенна – это часть генератора. Их собирают на отдельной верфи, потом встраивают в корпус, потом проводят тонкую настройку. Я знаю основные принципы, но не имею инструментов для такой работы.
– А если запустить генераторы с одной антенной? – спросил Криди.
Валентин улыбнулся, Матиас покачал головой.
– Так нельзя, – сказал Горчаков. – Физически невозможно.
– Как ток? Нужны два провода? – предположил Криди. – Разность потенциалов?
– Не совсем, – сказал Марк. – С одним проводом прибор просто не начнет работать. А с генераторами Лавуа будет другая история, поле возникнет и станет нарастать. В лучшем случае генераторы сгорят, в худшем – поле сожжет корабль, находящийся внутри области защиты. Можно рассматривать эту ситуацию как школьную задачку про бассейн с двумя трубами, в одну втекает вода, в другую вытекает. Вот только наш бассейн будет заполнен за доли секунды.
Криди вздохнул.
Наверное, все эти аналогии были очень приблизительными, но суть он уловил.
– А что говорят Ауран? – спросил кот без особой надежды.
– Молчат. Не выходят на связь, – Валентин пожал плечами. – Мы не знаем, что с ними произошло, корабль по-прежнему состыкован с «Твеном», но… рассчитываем только на себя.
– Генераторы целы. Антенны разрушены. Ремонт невозможен. – Криди почесал переносицу. – Разрушены одинаковые антенны?
Его слова вызвали неожиданное оживление.
– Я же говорил, он умный, – сказал Горчаков с гордостью.
Матиас кивнул.
– Ты молодец, у нас тоже мелькнула эта мысль, – впервые заговорила Ксения и вернулась к своим схемам.
– Разрушены разные эмиттеры, – сообщил Марк. – У генератора правого борта – верхний, условно говоря «выход» энергии, у генератора левого борта – нижний, «вход». Мы подумали о том, чтобы запустить генераторы в паре. Но их надо синхронизировать, причём на физическом уровне. Проще говоря – соединить повреждённые эмиттеры сверхпроводящим кабелем, что позволит замкнуть цепь.
– Так что в этом сложного?
– Всё, – вздохнул Горчаков.
Как оказалось, он даже преуменьшил.
На корабле не было такого количества кабеля из высокотемпературного сверхпроводника. Для охлаждения низкотемпературного сверхпроводника не хватало ни жидкого гелия, ни жидкого азота. И в довершение всего, повреждённые эмиттеры действительно были частью генераторов – добраться до них можно было, лишь разобрав здоровенные хрупкие устройства, что делать категорически не рекомендовалось.
Криди выслушал объяснения, посмотрел схемы и признал, что выхода не видит.
– Хоть какое-то предложение? – терпеливо спросил Горчаков. – Мы смотрим на ситуацию через свои стереотипы, исходим из своего понимания возможного.
Кот ещё раз посмотрел на схему.
– Я не понимаю, где именно мы сейчас находимся, – признался он. – Червоточина, что это такое?
– Мы сами не до конца понимаем, мы не физики, – улыбнулся Горчаков. – Но… если условно… это что-то вроде извилистой трубы со стенками из абсолютного ничто. Корабль летит по трубе с условной скоростью, которая даже не влияет на время прохождения. Время нахождения в трубе – случайная величина, после входа её уже не изменить, через четверо с половиной суток мы…
– Что внутри червоточины? – перебил Криди.
Горчаков осёкся.
– Ну… вакуум.
– Просто вакуум? Как в космосе?
– Там абсолютный вакуум, – вмешался в разговор Марк. – Ни в космосе, ни в лабораторных условиях такого добиться невозможно. Абсолютная пустота, единственные материальные частицы в нём те, что отделяются от нашего корабля.
– Ну? – спросил Криди. – Если выйти из корабля, присоединить кабель к одному повреждённому эмиттеру, протянуть к другому… Там жарко?
– Там никак, – ответил Марк. – Там абсолютный нуль. Там нет даже реликтового излучения. Если ты хочешь использовать низкотемпературный проводник, то он мгновенно нагреется…
Марк на миг замолчал.
– Ошибка. Мы находимся в червоточине в состоянии условного движения. Любое излучение будет рассеиваться.
– Кто-то выходил из корабля в червоточине? – спросил Горчаков. – Я уверен, что кто-то пробовал!
