Эсси и Кадер переглянулись.
– Как тебя вообще занесло в эти края? – продолжил мужчина, обращаясь к джинну.
– Решил сменить обстановку, – осторожно ответил Кадер.
– А тебя? – парировала Эсси.
– О, я по натуре путешественник и авантюрист! – усмехнулся их попутчик.
– Вы знакомы? – встрял откровенно недоумевающий Уильям.
Поезд тем временем медленно тронулся.
– Знакомы? Я их впервые вижу! – воскликнул мужчина. – Но раз уж на то пошло – будем знакомы. Я – Дирк. Дирк Фоули.
И он протянул руку.
– Кадер, – кивнул джинн, ответив на рукопожатие. – Это – Эсси, а это – Уильям.
– Приятно познакомиться! – в один голос отозвались они.
– Вы ведь до конечной? – продолжил расспросы Дирк.
– Да, – подтвердил Уилл.
– Какими судьбами в этот город?
– Погостить, – ответила Эсси. – Хочу показать им свои края.
– О, так ты отсюда родом? Эх, я мог бы и догадаться, – посетовал он. – Ну надо же! Девочка с озера.
Он усмехнулся.
Уилл всеми силами пытался понять, кто же перед ним. Судя по словам и поведению, это был еще один арикъялн. Вот так совпадение! Интересно, сколько ему лет на самом деле? Спросить, что ли? Или лучше потом у Кадера выяснить?
«Конечная остановка» – прозвучавший из динамиков голос прервал его размышления, и поезд начал плавно снижать скорость. Словно по щелчку, несколько оставшихся в вагоне пассажиров встали и потянулись за сумками и чемоданами. Уилл с приятелями последовал их примеру. Дирк вытащил из-под сиденья довольно объемный рюкзак, и все выстроились в очередь на выход.
– Ну что ж, хорошего вам отдыха! – прищурился Дирк. – Может, еще пересечемся.
– И тебе приятно провести время, – поблагодарила Эсси. – До свидания!
– До свидания! – эхом отозвались Кадер и Уилл, сходя на платформу.
* * *
– Кто это был? – Уилл шутливо дернул джинна за рукав, едва они отошли на достаточное расстояние от здания вокзала.
– Лепрекон, – ответила за него Эсси. – Их нередко можно встретить в Европе. Они деловые ребята, обычно в больших городах крутятся.
И прежде чем Уилл успел что-то ответить, добавила:
– Давайте сначала ко мне, заодно я объясню, где тут что находится, а потом проводим Уилла. Ты там, кажется, что-то вроде комнаты нашел?
– Угу, – кивнул молодой человек.
– Тут идти минут сорок. Хотите прогуляться?
– Можно, – оценил свои силы Уилл.
Кадер тоже выразил согласие, и троица побрела прочь от вокзала, прямо в дымку осеннего города.
* * *
Тем временем Дирк стоял у вокзальной булочной, старательно запихивая в рюкзак пакет с парой слоек и размышляя вслух:
– Зачем же ты джинна с собой притащила, девочка? И человека до кучи? Это настолько же не подозрительно, как прийти в паб и заказать какао, – бормотал он. – Интересно, интересно…
Помолчав немного, лепрекон добавил:
– Что-то не верится мне, что вы отдыхать сюда приехали.
После чего закинул на спину рюкзак и вышел на улицу.
Глава седьмая,
в которой Кадер рассказывает о кактусокотах, а Дирк пытается договориться
Если мир для тебя словно поле,
Где становится пешкой любой,
Будь готов, что вдруг сменятся роли
Или кто-то сыграет тобой.
Оживленный и светлый в летние месяцы и в начале осени, город, в который Эсси привезла своих приятелей, пустел, когда время двигалось к холодам. Словно кот на коврике у камина, он засыпал, ненадолго пробуждаясь лишь к концу декабря – встретить зимние праздники и опять погрузиться в сладкую дрему до середины весны. Но, как настоящий кот, даже спящий он не терял своего очарования. Уилл поймал себя на мысли, что вполне мог бы жить здесь. Это место неуловимо напоминало ему родные края: те же невысокие домики, прямые улочки и близость воды – огромное озеро легко можно было принять за море, особенно издалека.
Уиллу досталась крошечная квартирка, которую язык не поворачивался так назвать – скорее, комната, немногим больше номера в отеле. Ее владелица жила в том же доме и оказалась всего на год старше молодого человека, начисто разрушив теорию о том, что его будет встречать какая-нибудь сморщенная старушка. По поводу несостоявшейся старушки он грустить не стал, тем более что Линда – так звали девушку – оказалась человеком далеко не заурядным. Зайдя к ней за ключами, Уилл обнаружил увешанные рисунками стены, разномастные гирлянды по всему периметру квартиры, разбросанные по дивану эскизы, целую батарею баночек с тушью и саму хозяйку, согнувшуюся в странной позе у большой грифельной доски. В ответ на его закономерные расспросы Линда сообщила, что занимается леттерингом и каллиграфией – искусством письма и шрифтовых композиций.
– Понимаешь, каждое слово имеет форму, – вдохновенно и сбивчиво рассказывала она. – Я вижу эти формы, ловлю их, пока они не исчезли бесследно, и пытаюсь запечатлеть на бумаге. Слово само по себе несет великую силу, но если написать его, создать отчетливый визуальный образ – представляешь, что будет?
Уилл усердно кивал, почесывая щеку, хоть и не совсем понимал ее. С доски на него смотрело испанское слово «viento» – ветер. И пусть работа была еще не закончена, но, когда через открытую форточку лениво просочился поток холодного воздуха, буквы встрепенулись, словно грачи по весне, пытаясь улететь с черной пашни доски.
– Красиво, – похвалил Уилл, хотя на душе у него на мгновение стало тревожно. – Очень необычно видеть работу в процессе. Вот встречаешь такие буквы на плакатах, в ресторанах, да даже когда видишь граффити – не обращаешь внимания. Думаешь, фигня, ничего особенного. А за этим вон какой труд прячется!
Девушка гордо вздернула подбородок:
– Да, это непросто, особенно когда работаешь над несколькими проектами сразу. Порой я думаю, что не справлюсь, но зато потом такая гордость за себя берет! Я люблю свою работу. Даже не так – я ее обожаю! Хотя порой и хочется бросить все и уехать куда подальше.
Она рассмеялась.
У Уилла больно кольнуло под ребрами. Всякий раз, когда кто-то говорил, что нашел дело своей жизни, он ужасно завидовал. В такие моменты он ощущал себя ребенком, впервые попавшим в море после пары занятий в бассейне, – никакой почвы под ногами и страх, липкий страх неизвестности и бескрайнего простора, в котором не было ни указателей, ни дорог. Линда всего лишь парой слов напомнила ему о том, что и в Вену он, если уж говорить честно, поехал не только ради языка, образования и смены обстановки. Он попросту сбежал от неопределенности, от необходимости искать и решать. Предпочел еще год плыть по течению. Пара слов – и испорченное настроение на весь день. Как там она говорила: «Каждое слово несет в себе великую силу»?
