– Заглядывайте еще! Скоро декабрь, а рождественское печенье само себя не съест! – с энтузиазмом предложила Тереза.
– Обязательно придем, – заверил Кадер. – Я на все согласен. И на коричные звезды, и на ванильные полумесяцы
[20]. Хотя я еще наши финиковые солнца люблю.
– Ой, да, – восторженно согласилась она. – Они невероятные! Их я могу отдельно приготовить! – Но тут же смутилась и опустила взгляд, будто боясь показаться назойливой.
– Я провожу их. Всего пару улиц, – Берн ободряюще положил ей руку на плечо, – и сразу же вернусь.
– Хорошо, – кивнула Тереза. – Удачи вам!
От холодного ветра и свежего воздуха Уилл понемногу пришел в себя. Еще несколько сотен метров – и он снова будет готов просидеть за ноутбуком всю ночь.
Берн неторопливо шествовал во главе компании. Прошагав два поворота, он остановился и повернулся к ним. В его глазах светилась благодарность.
– Я рад, что вы зашли. Очень приятно было познакомиться. Надеюсь, скоро все прояснится, и вы будете приходить на чай просто так. Можете и на пиво, – он подмигнул Уиллу.
– Будем рады, – не растерялся тот.
– А вообще, берегите себя, ребята! – горячо попросил он. – Мне все это ужасно не нравится. Ладно я, мне уже лет ого-го сколько. Но если с Терезой что-нибудь случится – я себе не прощу. И ты, Эсси, прошу… Будь осторожна. Все вы будьте осторожны.
– Не волнуйся.
Они обнялись. Колечки седых волос Берна и пушистую косу ундины золотило тусклое закатное солнце, едва заметное из-за облаков.
Уилл от души пожал ему руку. Он проникся уважением к Берну и его подруге – неторопливым и искренним, уже повидавшим всякое и размеренно проживающим каждый день.
– Это ужасно трогательно, – пробормотал Кадер, глядя удаляющемуся силуэту вслед.
Эсси вздохнула.
– Идем, – она махнула рукой.
Кадер кивнул и уже пошел было за ней, как вдруг развернулся и помчался догонять кобольда.
– Мне только спросить! – крикнул он на бегу. – Я мигом!
Эсси и Уилл недоумевающе переглянулись, но за ним не последовали, решив подождать. Стоять на краю тротуара им пришлось недолго – спустя минут десять джинн вернулся, запыхавшийся, но довольный.
– И что ты там выяснял? – не стал пренебрегать вопросом Уилл.
– Ничего особенного, – вскользь бросил Кадер, – просто предложил помощь. Чтобы не стеснялись просить нас, если что-то понадобится. А то, мне кажется, они могут.
– Угу, – кивнула Эсси. – Они могут. Ты правильно поступил.
«Правильно ли? – подумал про себя Кадер, утаивший от друзей часть информации. – Наверное, да».
Время покажет.
Глава девятая,
в которой Дирк втирается в доверие
Среди жизненной бури и вьюги,
В череде неудач и побед
Доверять можно каждому? Другу?
Или все-таки только себе?
Пришел декабрь. Начался обратный отсчет до Нового года, но зима все никак не могла вступить в свои права. Рыжеволосая красавица-осень превратилась в дряхлую старуху: казалось, совсем недавно горели листья – корица, шафран и куркума, – а теперь остались только голые ветви да сырость. Старуха шамкала беззубой челюстью, грозно потрясала клюкой и каждый раз гнала зиму – еще юную и неуверенную – обратно на север. Уилл перешел в режим долгого и нудного ожидания снега, который не растает наутро, а останется лежать хотя бы на несколько дней.
Медленно приближались экзамены. Их ожидалось четыре – по две штуки два дня подряд. Надо было начинать готовиться. Если осенью Уилл легко отделался, написав пару итоговых контрольных, то зимой такой удачи ждать не приходилось. Сначала он настраивал себя морально, но в один прекрасный момент тот самый предохранитель в голове, которым счастливо наделена добрая половина человечества и так же счастливо обделена вторая, щелкнул, и молодой человек наконец начал читать учебники по вечерам.
Кадер и Эсси стремились продвинуться в своих попытках опросить потерпевших, но казалось, будто все обстоятельства были против них. Симон – еще один арикъялн, у которого Эсси доводилось бывать, – уехал в другой город и сообщил, что ждать его раньше следующей недели не стоит даже пытаться. После этого они попробовали связаться с Анной – дриадой, жившей в одном из городков на северном берегу озера, но номер был недоступен, а в социальных сетях она активной деятельности не вела. На их магическое послание также никто не ответил. Эсси забеспокоилась и через несколько дней уговорила Уильяма и Кадера съездить и проверить, на месте ли она.
Уилл был не против сменить обстановку и даже упросил Эсси добираться по воде, а не на поезде. Рейсовые корабли возобновили работу после ноябрьского перерыва, ведь во всех окрестных городках открылись рождественские ярмарки. С расписанием, правда, нужно было подгадать – озерный транспорт ходил не каждый день, но это было несложно.
На корабле пахло ягодами и имбирем – разливали глинтвейн и горячий сидр. Уилл поначалу облизывался, наматывая круги вокруг барной стойки, но потом решил, что еще успеет попробовать – в конце концов, вся зима впереди.
Эсси тем временем рассказывала о здешних краях. Оказалось, что озеро, несмотря на свой внушительный размер, иногда все же замерзает. Примерно раз в десять лет
[21].
– Здесь бывают настолько суровые зимы? – не поверил Уилл.
– Да, случается, – кивнула ундина. – Зато тогда по льду на коньках можно кататься.
Уильям задумался. На коньках стоять он не умел, и ему стало немного обидно, когда выяснилось, что даже Кадер освоил азы пару лет назад. С другой стороны, может они его как раз и научат, если озеро вдруг замерзнет?
Поведение джинна с наступлением холодов заслуживало особого упоминания. Будучи совершенно не знаком с европейскими зимами, полными снега, гирлянд и песен, в первый год после переезда он был настолько восхищен, что радовался как ребенок при каждой прогулке или походе в любой магазин, украшенный по случаю, и норовил посмотреть и попробовать все, что было не прибито и не приклеено. Он ахал от восторга при виде расписных пряников, свечей, гирлянд, рождественских венков, лез в сугробы (неоднократно зарабатывая простуду – от нее арикъялны, как мы помним, были не застрахованы) и норовил потрогать каждую стоящую на улице елку, даже если она была сделана из коробок из-под пиццы. Со временем он попривык – эта зима была для него уже третьей, но радоваться и восхищаться не перестал. Он просто делал это чуть более сдержанно. Самую капельку. Чтобы Эсси краснела за него на пару раз в неделю меньше.
