– Однако. – Дирк почесал щетину.
– Надеюсь, у него сегодня хорошее настроение, – предположил Кадер.
– Хотелось бы знать, как он к людям относится? – размышлял вслух Уилл.
– Да ладно тебе, большинство арикъялнов ничего не имеют против людей, – беззаботно произнес джинн.
Ундина отвела взгляд.
– Большинство. Из того, что я помню, – людей он не очень жалует, а проводников и того меньше.
– Ну и ладно, – махнул рукой Уилл, после чего хлопнул Кадера по плечу. – Будем вместе страдать!
– А я на это посмотрю, – оживился Дирк.
– Прекрасный план. – Эсси даже рассмеялась бы, но откуда-то вновь возникло приставучее беспокойство, поэтому она лишь слабо улыбнулась.
– А теперь давайте пойдем, потому что стоять – холодно, – поторопил компанию лепрекон.
* * *
Симон был лаконичен во всем – от обустройства дома до речи. Среднего роста, уже в годах, плотно сложенный, с колечками коротких черно-седых волос. В отличие от Берна, сатир не восторгался и не шутил, а обошелся простым дежурным приветствием. Уилл сразу почувствовал на себе его изучающий взгляд, но решил не обращать на это внимания: зачем почем зря переживать?
Сняв куртки, четверо гостей прошли в одну из комнат, где их усадили на диван перед низким, но занимавшим довольно много места столом. На углу стола лежала стопка спортивных журналов, скомканная фиолетовая обертка от шоколадки и солнечные очки – подобные использовали горнолыжники. Рядом стоял стакан с ручками и пара грязных чашек из-под кофе.
«Кажется, кто-то не заморачивался с уборкой перед нашим визитом, – подумал Уилл. – Нет, чашки мне тоже, возможно, лень было бы мыть. Но ведь можно было их хотя бы в соседнюю комнату отнести или за занавеской на подоконнике спрятать».
Ему хотелось полистать журналы, но он рассудил, что сделает это попозже, когда поймет, в каком настроении пребывает Симон. Если не забудет, конечно.
Кадер и Эсси увлеченно разглядывали фотографии: сосны, пещеры и горные водопады висели на стенах по всей комнате: черно-белые и цветные, глянцевые и матовые. Часть из них была отредактирована, и из-за гор выглядывали цитаты, а в озерах и реках тонули короткие слова.
– Такие красивые! – восхитился джинн. – За последние пару лет я успел полюбить местную природу. Фотографии куда большее впечатление производят, когда сам видел подобное, пусть даже только из окна поезда. И обработка их ничуть не портит.
– Угу, – безучастно отозвался сатир. – Спасибо. Это мои.
– Вы их сами сделали? – не удержался Уилл.
– Конечно. Говорю же: это мои, – отстраненный взгляд его мутно-серых, словно запыленных глаз скользнул по молодому человеку. – Я часто езжу в горы. На случай, если захотите отдельно спросить про обработку: ее тоже делал я.
– Вау! – оценил юноша. – Классное хобби! Вы очень талантливый.
– Не люблю слово «хобби». И слово «талантливый» не люблю, – он пожал плечами.
Уилл не нашел, что ответить, однако Симон, по-видимому, никакой реакции и не ждал.
– Пойдем-ка, поможешь мне на кухне, – сатир махнул рукой молодому человеку.
– Я тоже могу помочь, если нужно, – предложила Эсси.
– Нет, спасибо. Мы вдвоем справимся, – заверил ундину Симон.
Уилл последовал за ним.
* * *
Кухня у Симона тоже ничем не выделялась. Она просто была в доме, такая же неказистая и грубоватая, как черты его лица. С парой шкафов, маленьким столом и прочими базовыми атрибутами вроде раковины и посудомойки.
– Достань-ка, пожалуйста, чашки, – попросил сатир. – Сервиза на пятерых я не держу, уж извините, так что попробуй подобрать пять штук, примерно одинаковых по объему.
– Хорошо! – с готовностью отозвался Уилл и пошел шарить на полках.
– Кстати, – прозвучало за спиной, – кто твой проводник?
– У меня это все спрашивают, – усмехнулся молодой человек. – Кадер.
– Не завидую я тебе, – нахмурился Симон.
– Почему? – Уилл насторожился.
– Никогда не знаешь, что взбредет в голову джинну. Все, кто связан с желаниями, мыслят немного по-другому. Хотя и лепреконы тоже те еще ребята. Откуда Эсси взяла этих двоих – ума не приложу. Берн вроде говорил, она смышленая девочка.
Повернувшись к Уиллу спиной, он зазвенел посудой.
– А еще я ума не приложу, откуда и зачем твой Кадер взял тебя, – он поежился. – Хочешь совет?
Уилл надеялся побыстрее закончить разговор и уйти из кухни, без всяких советов. Ему не понравилось, что сатир так предвзято отнесся к его приятелям. Но портить ему настроение и отправлять под откос весь визит не хотелось, а потому он согласился.
– Ты прости, что я говорю тебе это, но людям вообще не место рядом с арикъялнами. Я имею в виду: людям, которые знают о нас. Это может плохо сказаться на твоем ментальном здоровье. Это – огромный поток информации, которая не вписывается в ваше знание о мироустройстве. Так можно и с ума сойти.
– Но люди же читают книги, в которых куча разных придуманных миров с колоссальным количеством информации о них, – решил поспорить Уилл. – И ничего, со всеми все в порядке.
– Это просто книги, – отрезал Симон. – Чернила да бумага. Одно дело читать о чем-то выдуманном, а другое – видеть, что все рассказанное происходит в реальности. Ах да! Чуть не забыл: еще тебя могут использовать. Особенно учитывая подобравшуюся компанию.
– Это вряд ли, – фыркнул Уилл.
– И ты все равно будешь чувствовать себя лишним, – сатир пропустил сказанное мимо ушей. – Тебе могут недоговаривать, отмахиваться, врать…
– Не думаю, – нахмурился молодой человек. – Никто пока такого не делал.
– Это вопрос времени. Если так – хорошо. Но однажды придется наткнуться на чей-то скелет в шкафу, и это может изрядно шокировать, – Симон широко махнул рукой, показывая масштаб.
– Я думаю, все будет в порядке. Спасибо вам большое за совет. Пока оставлю все как есть. И потом, разве я могу взять и просто все забыть? Чай Кадера, его колдовство, рассказы Эсси о Скрытых Оазисах, да даже байки Дирка? Это, пожалуй, одни из лучших моих воспоминаний за этот учебный год!
– Как знаешь, – вскинул брови сатир. – На самом деле можешь – достаточно просто попросить твоих друзей или кого-нибудь в Совете. Одно заклинание – и не будешь помнить ничего об арикъялнах. Будешь воспринимать своих знакомых как обычных людей. Но дело твое. Я просто счел нужным предупредить.
Уилл кивнул, сгребая в охапку найденные чашки. Он не желал ничего отвечать. А единственное, что ему на данный момент хотелось забыть, – это Симона с его дурацкими разговорами. В глубине души он был жутко зол и пытался понять, насколько невоспитанным нужно быть, чтобы сказать такое. Нет, прямолинейность и честность – это хорошо, он это уважал, но чтоб настолько… Кадер и Эсси его используют, видите ли! Вот уж дудки!
