– Столик на фамилию Картер, – сказал Макс.
Хвостики кивнули, выдали два меню и указали на столик в углу, накрытый на двоих.
– Мы будем есть? – спросила Джози.
Прежде она никогда здесь не ела, хотя сейчас заметила, что в соседнем помещении столы накрыты, на салфетках между столовыми приборами лежат хлопушки, и за одним столиком уже сидят четверо пожилых людей.
– Вариант был либо сюда, либо мчаться за продуктами на ближайшую заправку, – он вопросительно поднял брови.
Джози состроила гримасу.
– Я буду пасту.
– Как уныло, – он насмешливо покачал головой.
Усаживаясь за столик, она легонько ударила его по руке, а он засмеялся. Хвостики приняли заказ на выпивку, и при этом, по мнению Джози, задержались взглядом на Максе дольше, чем следовало бы, впрочем, это можно было понять. Макс, казалось, не реагировал на повышенное внимание, и Джози задавалась вопросом, отчего так: то ли ему это было не в новинку, то ли он был так же поглощен ей, как она – им. Учитывая, что было Рождество, она склонялась в пользу последнего, просто из желания потешить себя.
Оглянувшись, Джози заметила в другом конце помещения камин, а в углу – елку, под которой лежали подарки (скорее всего муляжи). Люди, которые сидели за столиком на четверых, были в рождественских шапочках и пили вино.
– Ты заказал столик, – заметила она.
Он подался вперед, склонив голову.
– Ясное дело.
– Когда?
Вместо ответа Макс похлопал себе по носу.
После первого бокала они, по примеру другого стола, переключились на красное вино. К тому моменту, когда была заказана еда, паб уже начал заполняться, в том числе появились клиенты за большим столом на семерых – на одной из девочек было красное бархатное платьице, которое можно носить лет до шести, а на супругах – рождественские свитера «Для Него» и «Для Нее».
Они наполовину съели горячее – Джози выбрала блюдо с чуть менее традиционным ростбифом, который, надо признать, был очень хорош, сочный и нежный, с вкуснейшей запеченной картошкой, – когда у нее зазвонил телефон. Ей пришлось срочно глотать большой кусок йоркширского пудинга, плавающего в подливке, а телефон все не унимался – это звонили старики по видеосвязи. Обычно они ограничивались звонком в сочельник, но поскольку она сказала Мемо, что Биа в Аргентине, неудивительно, что они захотели пообщаться еще. На самом деле Джози была почти уверена, что именно из-за Биа они не звонили чуть что, беспокоясь о ней.
Она бросила взгляд за окно, но Макс помахал ей рукой.
– Если хочешь, разговаривай здесь, из-за меня не стоит выходить на холод.
Она послушалась, хотя не сразу, и приняла звонок – с ее стороны было бы неправильным проигнорировать стариков просто потому, что она хорошо проводит время.
– Привет, дорогая.
На экране появилось лицо бабушки – улыбающееся, в морщинках, седые волосы сегодня были красиво подвиты, а карие глаза подведены коричневой подводкой. Дед тоже присутствовал – в кадр попали одна его кустистая бровь и половина подбородка, покрытого щетиной, а Хелен нигде не наблюдалось.
– Веселого Рождества! – просияла улыбкой Джози.
– И тебе, – Мемо подняла бокал с ликером.
– Как прошло утро? – спросила Джози.
– Ну, ты знаешь, Хелен подняла всех ни свет ни заря и поволокла на прогулку. Откуда у этой женщины в ее-то годы столько энергии, ума не приложу.
– Кто бы говорил, – улыбнулась Джози. – Где сейчас Хелен?
– На кухне, готовит ростбиф – я подумала, ну и пусть. Хочешь поговорить с ней? Позвать ее?
– Нет, все в порядке, – быстро сказала Джози, опасаясь, что Хелен и Макс могут увидеть друг друга по видео.
– Ну ладно, а как ты там, моя дорогая, одна в Рождество? Я за тебя переживаю.
Джози бросила взгляд на Макса, сидящего напротив, который потягивал красное вино и, приподняв брови, смотрел на нее поверх бокала.
– Ну, м-м-м, мы с другом в данный момент вообще-то обедаем в пабе, если тебе от этого станет легче.
– Станет, – сказал дед, появляясь на экране целиком. – Но нам нужны доказательства.
Чуть улыбаясь, Джози повернула телефон к Максу, который сразу убрал бокал из поля видимости, кашлянул и чуть смущенно помахал рукой. Джози рассмеялась.
Мемо удовлетворенно хмыкнула.
– Это и есть твой «друг»? Симпатичный – когда привезешь его к нам?
Джози снова засмеялась, и разговор перешел на другие темы, а именно что подарила им на Рождество Хелен – набор вагинальных тренажеров Кегеля для Мемо и подписку на смузи-детокс для деда, после чего Джози слегка занервничала по поводу своего презента от тетки, который ждал ее дома. Если уж Хелен купила Кегеля собственной матери, то с ней она церемониться точно не станет.
– Кстати, я разгадала цитату, – улыбнувшись, сказала Джози.
– В самом деле? – Мемо выжидающе приподняла брови. – Ты знала?
– «Реальная любовь»? – Мемо вздохнула, и Джози рассмеялась. – Думала, поймаешь, да?
– Должна признаться, я рассчитывала с ее помощью вырваться вперед, но увы. Будет и другая возможность – рано или поздно я тебя сделаю.
Джози улыбалась, когда связь прервалась, хотя перерыв означал, что ростбиф слегка остыл. Макс, предвидя это, заказал сотейник с горячей подливкой.
– Почему ты не там? – спросил он, указав на телефон, который она положила на стол рядом с тарелкой. – Не с родными?
Джози отправила в рот кусок ростбифа, медленно прожевала, затем вздохнула и взяла бокал.
– Просто… это слишком тяжело. Возвращаться туда, где выросла. Особенно в Рождество, в день их гибели. Мне становится грустно, а потом им становится грустно, потому что мне грустно, и я… – Она сделала глоток и поставила бокал. – Думаю, это просто неправильно во всех смыслах.
– Понимаю, – кивнул Макс.
Когда принесли счет, возникла предсказуемая неловкость с копанием в сумках и кошельках, но Макс настоял на том, чтобы оплатить все самому. Его бумажник, как она уже видела раньше, был битком набит бумажками, квитанциями и сложенными конвертами. Разобрать этот хлам – в списке текущих дел, сказал он, когда совсем прижмет, ну а сейчас ему пришлось вывалить на стол часть бумажек, чтобы найти нужную карту. Один конверт привлек внимание Джози, и она, не говоря ни слова, взяла его и, развернув, посмотрела на лицевую сторону. Почерк был ее.
– Что-то не так? – спросил Макс, после того как вернул POS-терминал Хвостикам. Джози покрутила конверт и внимательно посмотрела на него. Он нахмурился.
– Это не мое.
– Нет. Это мое.
– То есть?
– Это письмо, я написала его, а потом… – Она его потеряла, когда налетела на него. Должно быть, он поднял его вместе с прочим и, сам того не подозревая, сунул в бумажник. Какой ему смысл хранить его, да оно и не было открыто. – Думаю, ты поднял его на дороге. Это письмо, которое я потеряла в тот день.
