Джози принялась мыть посуду, оставшуюся после завтрака, и держа руки в мыльной воде, на мгновение закрыла глаза. Инфаркт. Слово никак не шло из головы, хотя она только что видела бабушку и разговаривала с ней. Нет, только не сейчас. Она не может лишиться Мемо – она еще не готова. Сначала она должна наладить свою жизнь, выйти замуж, обзавестись собственной семьей, которая станет ей опорой. Она пока не готова потерять тех, кто заменил ей родителей – она не знает, как пережить это снова.
В дверь постучали – Джози закрыла кран и решительно проглотила комок в горле, хотя во рту было сухо.
Открыв дверь, она онемела и просто смотрела, моргая. На мгновение мелькнула мысль, что от эмоционального истощения у нее начались галлюцинации, что это ей просто мерещится.
Он тоже молчал, стоя на пороге и глядя ей прямо в лицо, точно пытаясь угадать ее реакцию. В холодном свете солнца зеленый оттенок его глаз казался насыщеннее и темнее. Лицо выглядело бледнее обычного, словно пропиталось холодом, под глазами залегли тени. Выражение лица – осторожно-нейтральное, готовое измениться в тот же миг в зависимости от того, что она скажет. Джози перевела взгляд на такси, уезжающее по гравийной дорожке, и, снова посмотрев на него, тряхнула головой.
– Макс. Что ты тут делаешь?
Потому что она могла ожидать здесь кого угодно, но только не его.
Уголок его губ дрогнул – это была не улыбка, а скорее, выражение солидарности и понимания. И жжение у нее в глазах, как назло, стало сильнее.
– Я разговаривал с Биа. Она думает, что помощь друга будет тебе сейчас нелишней. Но если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду. Ты просто скажи, Джози.
Его глаза смотрели на нее искательно и с такой нежностью, что ей пришлось сжать губы, чтобы не дрожали. И в этот момент, несмотря на слова о том, что им лучше не видеться, несмотря на то, что он не должен был быть тем человеком, которого она хотела бы видеть, каким-то образом он был им. Поэтому, когда он чуть нерешительно шагнул ближе и положил руку ей на плечо, Джози сдалась и прижалась головой к его груди, вдыхая родной запах, а он обнял ее, утешая.
Глава 25
Джози сидела, поджав под себя ноги, на диване, пока Макс готовил чай, а потом принес ей кружку. Она обхватила ее двумя руками, страстно мечтая согреться – в доме было тепло, старики на отоплении не экономили, но ее до сих пор пробивала дрожь. Она пила чай с молоком, а Макс сидел рядом.
– Как ты?
Джози сделала еще один глоток.
– Если честно, я не знаю, – она посмотрела на него. – Биа рассказала тебе, что произошло?
Это было настолько в духе Биа, что Джози даже не сомневалась в ответе.
– Она сказала, что у твоей бабушки инфаркт. Она все еще в больнице, я полагаю?
– Да. С ней тетя Хелен и дедушка. Я только что оттуда, она выглядит неплохо, сидит и разговаривает, как обычно, но вдруг это только видимость? Врачи говорят, ей нужно обследоваться, сегодня собираются провести томографию, но я не знаю, как оно обычно бывает – сколько времени должно пройти после инфаркта, прежде чем станет ясно, что все будет в порядке.
– И я не знаю. Среди моих знакомых ни у кого такого не было.
Джози передвинулась, чтобы положить голову ему на плечо, испытывая чуть ли не стыд, оттого что ей так просто это сделать.
– Как ты здесь оказался, Макс?
– Ну, сначала сел на поезд, потом взял такси, потому что сам сейчас за руль не сажусь, и…
Джози помотала головой.
– Ты знаешь, о чем я, – тихо сказала она.
Он осторожно повел плечами, чтобы ненароком не побеспокоить ее.
– Я же говорю, что разговаривал с Биа, и…
Джози выпрямилась и смотрела на него искоса до тех пор, пока он не встретился с ней взглядом.
– Я хотел увидеть тебя, Джози. – Он вздохнул и заправил ей за ухо непослушную прядь волос.
Она напряглась.
– А как же Эрин?
– А мы не вместе, – он покачал головой. – Мы всегда были просто друзьями, правда. Извини, что невольно ввел тебя в заблуждение – нужно было прояснить это раньше. – Что-то внутри нее ослабло, совсем чуть-чуть, а он вздохнул. – Мне действительно жаль, что у нас все так получилось – я наделал столько ошибок. И если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду. Но это твой выбор. – Его губы дрогнули в полуулыбке. – На этот раз все будет по-твоему.
Она внимательно посмотрела на него, и он не отвел взгляда.
– Оставайся, – со вздохом сказала она, сдаваясь и снова кладя голову ему на плечо.
Ну и пусть это слабость – снова пускать его в свою жизнь, решила она, мне все равно. Она с такой легкостью уступила своему желанию, что сопротивляться не имело смысла – нравилось ей это или нет, но он занимал место в ее сердце. И сейчас она слишком устала, чтобы держаться собственными силами, поэтому, если он хочет быть рядом, пусть будет так. Потом, когда бабушка поправится и у нее появятся силы, тогда они обо всем поговорят.
Макс успокаивающе погладил ее по руке.
– Как прошла выставка? – спросил он, и Джози слегка пожала плечами.
– Хорошо, – пробормотала она и, помедлив, добавила, потому что эта мысль не давала ей покоя: – Я получила цветы.
Его рука ненадолго замерла и снова принялась ее поглаживать.
– Надеюсь, ты не обиделась?
– Нет, – вздохнула она. – Не обиделась.
Они помолчали, допивая чай, затем Макс посмотрел в окно.
– А день-то замечательный. – Джози что-то пробурчала в ответ. Небо голубое, морозно и ясно – ну и что с того? Он осторожно забрал у нее кружку и поставил на стол справа от себя. – Думаю, нам нужно прогуляться.
Она отодвинулась, хмуро глядя на него.
– Что?
– Ты покажешь мне деревню, в которой выросла, мне интересно посмотреть.
– Что-то настроения нет, – она поджала губы.
– Знаю, но ты себе только навредишь, если будешь сидеть здесь и ждать, пока что-то случится, результатов обследования или еще чего-то. Насколько я могу судить, твоей бабушке это вряд ли понравилось бы.
Следовало признать, что он был прав и в том и в другом. Джози понимала, что ей необходимо отвлечься, учитывая, что отдохнуть прямо сейчас не получится.
Распотрошив чемодан, оделась потеплее, и они вышли на улицу, где солнце уже растопило ночной морозец. Направились к деревенской площади. Светились гирлянды – правда, при дневном свете они выглядели не столь величественно, – и на площади возвышалась елка, украшенная до самой макушки. Цветовая гамма из года в год немного менялась, но в целом оставалась одной и той же с тех пор, как Джози была подростком.
– Когда-то я помогала украшать эту елку, – сказала она. – То есть не именно эту, а елку, которую ставили тут каждый год. – Она посмотрела на Макса – его плечи поникли, и кожа была такой бледной, точно он оцепенел от холода. – В этом все принимали участие, – продолжала она. – Бабушка с дедушкой соблюдали все традиции. И мои родители тоже.
