Пока они были в гостях, пошел снег, и Джози при виде слегка припорошенного тротуара ахнула от удивления. Они шли, и крохотные снежинки, кружась, падали на волосы Макса, точно льдинки в огонь. От Хелен все утро известий не было – Джози отправила ей несколько эсэмэс, но знала, что ей в любом случае сообщат, если что-то произойдет. И тем не менее сейчас, вдали от людей и без дела, страх стал подступать снова.
Она взяла Макса за руку, и он сжал ее. Не говоря ни слова, она повела его к тому самому почтовому ящику, куда бегала в детстве отправлять письма Санте. Он уже обо всем знал и не нуждался в объяснениях, когда она бросила письмо в ящик – на этот раз все прошло в молчании, Джози вполне хватало того, что он был рядом. На мгновение ей подумалось, а вдруг это новая рождественская традиция – каждый год отправлять письма с Максом, – но при этом она знала, что надежда, от которой замирало ее сердце, – потенциально опасная штука. Впрочем, момент для таких раздумий был сейчас неподходящий, поэтому она ничего не сказала, и они, держась за руки, пошли назад в коттедж.
Глава 26
Джози снова сидела на диване, поджав под себя ноги, разнежившись от тепла камина. Было что-то успокаивающее и завораживающее в том, как огонь, порой сыпля искрами, поедал древесину. Над камином, как рождественские украшения, висели красные носки Мемо и деда – приверженцы традиций, старики каждый год готовили их друг для друга. И для нее сделали бы, если бы она отмечала здесь Рождество.
Макс отправился на кухню, твердо решив приготовить ей чай и что-то перекусить. Он понятия не имел о том, как что работает, поэтому периодически до нее доносились вопли и причитания. Пока он возился в кухне, Джози позвонила Хелен.
– Привет, дорогая.
Голос у тетки был усталый, но волнения или панических ноток в нем не слышалось, что могло сойти за хороший знак.
– Привет. Ну что, есть какие-нибудь новости? Тебя пустили к ней еще раз?
– Пока нет. Вечерние часы посещения вот-вот закончатся, но ее, похоже, еще обследуют. Впрочем, не думаю, что это плохо – значит, что ею занимаются, верно?
– Пожалуй, – медленно произнесла Джози, которой не очень нравилось, что Мемо катают туда-сюда по больнице и никого нет с ней рядом.
– По-моему, речь идет об операции.
– Об операции? – У Джози упало сердце.
– Думаю, это не так плохо, если она ей поможет, и это не прямо сейчас – вероятно, существует очередь. – Послышался долгий вздох. – В любом случае, дорогая, сейчас от нас мало что зависит, остается только ждать.
– Ты будешь там? Может, мне приехать?
– Не стоит, дорогая – лучше отдохни и приезжай утром. Если нас не пустят к ней в ближайший час, я попробую уговорить деда тоже уехать. Нет смысла нам обоим ночевать тут.
– Ладно. Может, вам что-нибудь нужно? Тебе или дедушке?
– Нет, все в порядке, я сегодня ненадолго заезжала, тебя не было.
– Жаль, – тотчас сказала Джози. – Я вышла прогуляться с… здесь Макс.
Она бросила взгляд в сторону кухни, но он, похоже, все еще был занят.
– Вот как?
К удивлению Джози, тетушка не спросила, кто такой Макс – очевидно, в свое время он произвел на нее неизгладимое впечатление.
– Э-э… да.
Она не знала, как точнее объяснить то, что происходит между ними, потому что сама толком не понимала.
– Ну и отлично.
– Ты серьезно? – насторожилась Джози.
– Да, я рада, что ты не одна. Он… говорил с тобой о чем-нибудь?
Джози снова бросила взгляд в сторону кухни и тотчас отвела глаза.
– Нет еще, – сказала она, надеясь, что Хелен не будет развивать сейчас эту тему.
Тетушка лишь вздохнула.
– Дед пошел искать кого-нибудь из врачей – думаю, мне лучше пойти за ним, дорогая. Сидеть и ждать – не в его характере.
Еще бы, подумала Джози.
– Ладно. Обещай, что позвонишь мне, как только что-нибудь узнаешь.
В конце концов, немного оптимизма не повредит.
– Обещаю. Я тебе отправлю эсэмэс, дам знать, когда мы поедем назад.
Джози нажала отбой, и тут появился Макс, неся тосты с омлетом, которые он поставил перед ней с чуть виноватым видом.
– Ты не будешь есть? – спросила она, когда он уселся рядом.
– Я совсем не голоден, а ты давай поешь. – Он взглянул на тарелку. – Если это можно назвать едой.
Она ела молча и по чуть-чуть, но съела все до конца, после чего отодвинула тарелку. Макс с кружкой в руке задумчиво смотрел на огонь, как чуть раньше делала Джози. Он тоже выглядел усталым, бледным и изможденным.
– Так что, – сказала она, – никакого Нью-Йорка в это Рождество?
Он посмотрел на нее и ответил не сразу.
– Нет, вообще-то в данный момент мои родители находятся в Британии – готовятся праздновать Рождество в квартире моей сестры, ей даже удалось взять на работе отгул.
Джози прикусила губу.
– А ты вместо этого находишься тут со мной.
За два дня до Рождества, ни больше ни меньше.
– Об этом не беспокойся. Я хотел быть здесь, и они это понимают.
Интересно, что именно он сказал им, когда очертя голову отправился сюда – его родители в глаза ее не видели, а та мимолетная встреча с сестрой в Нью-Йорке едва ли произвела хорошее впечатление.
Джози опустила голову ему на плечо и, когда он погладил ее руку, почувствовала, как по коже пробежала дрожь. Ей хотелось тепла и участия – она потянулась к нему, чтобы поцеловать, и он ответил ей, нежно и ласково, так что она вздохнула. Они отпрянули друг от друга – он смотрел ей прямо в глаза, только он один смотрел на нее так, точно обнимая взглядом всю ее целиком и все в ней принимая.
– Джози, – начал он, заправляя ей за ухо волосы. – Знаю, сейчас не время говорить такое… – Она напряглась, ожидая удара. Он провел пальцами по ее шее и задержал руку. – Но я люблю тебя. – На его губах проступила полуулыбка – та самая, искренняя.
Джози затаила дыхание, искательно глядя ему в лицо – слова, которые он произнес, казались не совсем настоящими. Она взяла его руку в свои и вздохнула.
– Макс…
Но он не дал ей закончить – придвинулся вплотную и снова нежно поцеловал ее. Как будто бы знал, что она не может ответить ему тем же – пока. Он понимал, что она чересчур взвинчена и не хочет сказать лишнего, и боится, что, услышав ее слова, он может бросить ее снова. Поэтому, когда он отодвинулся, она просто закрыла глаза и прижалась лбом к его лбу.
– Ты останешься со мной на ночь? – вместо этого спросила она.
Его губы дрогнули.
– Конечно.
