А ещё ― что мне нравилось то, что я слышал.
И видел.
Особенно видел.
Потому что сзади Никки была настолько хороша, что я даже забывал, что должен себя контролировать. Всё те же короткие джинсовые шорты, едва прикрывающие её сногсшибательный зад и укорочённая белая в полоску футболка оверсайз.
Она слегка тряхнула своими мокрыми после душа волосами, и я разглядел напринтованные на футболке цифры, которые складывались в хорошо знакомую мне комбинацию ― «10».
А затем впялился в неё как ещё больший дебил.
Десять. Твою мать, почему именно десять?
Почему не двадцать пять или семь?
Почему десять?
Пока я как мудак пытал Вселенную, которая ни хрена не планировала мне отвечать, Никки сменила позу.
Она встала на носочки, потянулась к шкафчику и достала с полки пакет с мукой.
Моя бровь взлетела вверх ― быстро освоилась.
Я наблюдал за тем, как рыжее недоразумение, ворвавшееся в мою размеренную жизнь, идеально вписывается в мою кухню. Отвлёкся всего на несколько секунд ― зря. Услышал, как Никки вскрикнула и подорвался.
Подлетел к ней с такой скоростью, что едва с ног не сшиб.
– Ты в порядке? Не поранилась?
Она вылупилась на меня во все глаза, и я сразу понял, почему. Потому что не только выглядел, как шизанутый, но и вёл себя так же. Бросился на девчонку, схватил её и начал судорожно осматривать, пытаясь обнаружить видимые следы повреждений.
– Всего лишь обожглась. Ты ведёшь себя, как псих.
И правда. Так и веду.
Никки попыталась одернуть руку, но я крепко её держал.
– Маккейн…
– Не дергайся.
Включил краник с ледяной водой, а затем осторожно подставил руку Никки под тоненькую струю.
Нашёл глазами третий шкаф, потянулся к дверце. Если правильно помнил ― Лори хранила аптечку на второй полке. Точнее, родители хранили ― а мы решили не менять привычку.
– Я в порядке. ― продолжала она. ― Это всего лишь маленький ожог.
– Не дергайся, говорю, ― повторил я, вынуждая Никки закатить глаза.
Одной рукой достал аптечку и начал шарить в ней в поисках мази и бинтов. Когда нашёл ― выключил воду и пододвинул девчонку ближе. Она не сопротивлялась, позволив мне нанести на покрасневший участок кожи мазь и даже помогла разрезать бинт.
– Давно ты пришёл? ― спросила Никки, наблюдая за тем, как я медленно перебинтовывал её ладонь.
– Только что, ― соврал на автомате, хотя обычно такой херней не страдал.
Никки стояла близко. Уже в который раз. И этих раз оказалось достаточно, чтобы понять ― я помешался. Помешался на её запахе, на её дыхании ― на ней всей. Я слышал, как у неё сердце тарабанит. И представлял, как сам его завожу. Представлял, как смотрю в её зелёные, без дна, глаза, как проваливаюсь в них и долго лечу вниз. Как оттягиваю её нижнюю губу, и как она сладко стонет. А её стон напрочь отключает мой мозг.
Представлял, как касаюсь её, как она дрожит, как чувствую её влагу и всё вокруг взрывается, а затем…
– Блин, соус! ― крикнула Никки и, обогнув меня, рванула к плите.
Я прикрыл глаза и резко втянул воздух через нос.
Так нельзя, Мак. Так, твою мать, нельзя.
Какого хрена ты творишь?
Пока я унимал свою чертову эрекцию и думал, что со всей этой дьявольщиной делать, Никки мешала содержимое небольшой кастрюли.
Свободной рукой она подняла крышку сковородки, и я перевел туда взгляд. Спагетти. И, чтоб мне на месте провалиться, кажется, они были потрясными.
– Ты готовила? Сама?
Никки провернулась ко мне и вскинула бровь.
– В это так трудно поверить?
– Ну-у… ты ведь была богата и всё такое. Я думал, у тебя была прислуга.
– О―о, ― протянула она, выключая плиту и отставляя соус в сторону, ― так по―твоему те, у кого водятся деньги, не знают, как варить спагетти?
– Те, у кого водятся деньги, и кого я знаю, понятия не имеют, что спагетти варят.
– Это печально, ― ответила Никки. ― Но знаешь, Мак, тебе пора привыкнуть к тому, что я другая. И не имею ничего общего с капризными богачками, которых ты встречал. Я умею готовить. И делаю это круто.
Я не сомневался. Почему―то ― ни секунды.
– Можно?
Никки помолчала, будто сомневаясь, но затем равнодушно пожала плечами.
– Всё равно одна не осилю, ― навалила мне целую тарелку спагетти, полила их какой-то вязкой белой дрянью, которую, кажется, назвала соусом, и посыпала сверху сыром. Затем взяла со столешницы миску и поставила передо мной салат.
Никки выглядела спокойной и отрешенной. Будто бы моё мнение насчет её стряпни совсем её не волновало. Но, когда я тянул вилку ко рту ― она почти не дышала.
Попробовал чуть не умер от удовольствия. Просто потому, что даже в самых лучших мишленовских ресторанах никогда ничего подобного не ел.
– Ну как, побеседовать с белым другом не захотелось?
Я усмехнулся, а затем честно ответил:
– Знаешь, ты первая женщина, которой удалось довести меня до оргазма чертовыми спагетти.
– Это ты ещё мою мясную запеканку не ел, ― хмыкнула она, и, прежде, чем я ответил, раздался звонок в дверь.
Стоп. Звонок в дверь? В два часа ночи?
Кого и зачем принесли сюда ноги в такое время?
– Я посмотрю, ― Никки удивилась не меньше моего, а ещё, кажется, я уловил в её взгляде любопытство. Она думала я кого-то ждал или что?
– Погоди, я сам! ― крикнул, вставая из-за стола. ― У нас нет охраны, мало ли.
А если это какой-нибудь серийный маньяк? Или просто психопат?
Но Никки была бы не Никки, если бы послушалась.
Я ещё только заворачивал в коридор, а она уже открывала входную дверь.
Закатил глаза, раздраженно выдыхая:
– Никки, черт, я же просил…
– Вам помочь? ― услышал её вопрос.
– Мне нужен Майкл, ― ответил голос, который я сразу же узнал.
Твою ж…
– Э―эм, Мак, кажется, это к тебе, ― протянула Никки, шире распахивая дверь.
Сука. Я бы сейчас все деньги мира отдал, лишь бы больше никогда её не видеть. Клянусь, все бы отдал, до цента. Но, судьба, стерва, не принимала взяток. И это бесило.
