Я подкатила чемодан чуть ближе, но решительно мотнула головой.
– Уверена, это какая-то ошибка. Это мой чемодан.
– Вы проверяли бирку перед тем, как забрать его с ленты? ― спросил один из офицеров, опускаясь перед моим кислотно-зеленым монстром на корточки.
Э―эм…
– Нет, но это мой чемодан. Я купила его на eBay, ― гордо заявила, будто бы это был Хэнк
2 со встроенным аккумулятором.
– Ваше имя Маккейн?
Я хлопнула глазами, улавливая в его голосе сарказм.
– Вы ведь знаете, что нет.
– Тогда это не ваш чемодан, ― заявил он, поворачивая ко мне наклейку, данные на которой расходились с моим посадочным талоном.
На кислотно-зеленом чемодане, который я всё это время считала своим, было написано: Чикаго-Торонто. Т. Маккейн.
Что ж, видимо, при рождении не только меня наградили клеймом «и-пусть-теперь-с-тобой-постоянно-что-то-случается-ухаха».
Кем бы ни был этот Маккейн, он был таким же «баловнем судьбы» как и я.
Никки
Этот самый «другой пассажир» жил в роскошном трехэтажном доме (трех, Карл!) где-то за основной чертой города. И он любезно предложил предоставить мне машину.
Я хлопнула дверцей белого авто и присвистнула, оглядывая внушительные размеры канадского гиганта. Удивительное сочетание простоты, современности, красоты и легкости. Спокойные, неброские оттенки, отсутствие строгих прямых линий, большие панорамные окна и японский ландшафт вокруг ― всё здесь определенно дышало модерном. И мне даже показалось, что я попала в дурацкие Сумерки
3.
У этого Маккейна-таки был вкус.
Водитель помог мне вытащить из машины чемодан и поднять его по лестнице.
Хотела бы и я иметь такую просторную веранду. И такой до охренительности охренительный дом. Но знала, что мне не светит ни то, ни другое. По крайней мере до тех пор, пока я не найду работу. И, судя по запросам в моей голове ― высокооплачиваемую.
Поблагодарила водителя, встретившего меня в аэропорту, и нажала на звонок.
Ожидала увидеть кого-то из мужчин семейства Каллен
4, но дверь открыла невысокая девушка в облегающем ярко-лимонном платье и светлыми волосами чуть выше плеч.
Она приветливо улыбнулась, а затем я услышала:
– Привет. Ты, должно быть, Николь?
Я кивнула, и девушка улыбнулась шире.
– Заходи.
А затем она подвинулась, и я шагнула через порог.
Внутри дом оказался не менее восхитительным, чем снаружи. Всё тот же головокружительный модерн ― ничем незаменимое ощущение тепла и чувство, что с тобой говорит сама природа. Я внезапно поймала себя на мысли, что хотела бы жить здесь.
– Прости пожалуйста, что так получилось. Я немного рассеянная ― это мой крест. ― она забавно хохотнула, а затем представилась. ― Кстати, я Тейлор. Тейлор Маккейн.
Т. Маккейн.
Так значит, эта девушка и была хозяйкой чемодана.
Хах, а я уж было размечталась.
Вернись с небес на землю, Никки. Это жизнь, а не Дисней.
– Ничего, ― ответила я, пододвигая к ней своего-её кислотно-зеленого монстра, ― я просто не думала, что кому-то ещё, кроме меня, приглянется это репоголовое
5 чудище.
– Репоголовое?
Я подняла на недоумевающую Тейлор взгляд.
– Охотников за привидениями смотрела?
Она как-то неопределенно мотнула головой.
– Забудь, ― я натянула глупую улыбку, опустив подробности о том, что назвала свою дорожную сумку Лизуном, ― а мой чемодан? Он здесь?
– Ах да! ― она завернула куда-то за угол, а затем я услышала знакомый треск катящихся по ламинату колёсиков. ― Прости ещё раз, что так вышло. Мне очень неловко. У тебя, наверное, своих дел по горло, а вместо этого пришлось ехать ко мне и терять время.
Полно, ага ― зашиваюсь.
– Всё нормально.
Тейлор снова улыбнулась, и я подумала, что, скорее всего, у этой девушки нет отбоя от парней. Она была молода ― моложе меня, лет двадцати. Красива ― даже очень. Хрупкая, милая, с выраженным чувством стиля, образованная (это было видно сразу), а её характер по-видимому не напоминал тропический шторм. Мечта красавчиков ― не иначе.
Не то, что я. Высокая худощавая вобла с довольно буйным нравом, несуразной рыжей шевелюрой, бледной кожей и ― как говорила мама ― «солнцем зацелованной мордашкой». Хотя, как по мне, это больше походило на чью-то неудавшуюся шутку.
Проклятые веснушки.
Я так люто ненавидела их, что готова была удушить.
И удушила бы. Если бы могла.
– Спасибо, Николь.
– Никки, ― поправила я Тейлор, ― просто Никки.
Она улыбнулась, собираясь что―то сказать, а затем вдруг ее глаза расширились, и она захлопала ими.
– Никки? Никки Монро? Та самая «слепая» художница из Техаса?
Черт. Боб был прав: популярность бежала впереди меня. И даже тот факт, что я терпеть не могла фотографироваться и общаться с журналистами, не спас меня от раздражающей узнаваемости.
– Боже, поверить не могу! Как же я сразу тебя не узнала! ― Тейлор так резко прыгнула ко мне, что я отшатнулась и едва на опрокинула вазу позади себя, которая, вероятно, стоила кучу денег. ― Ты такая талантливая! Я обожаю твои работы!
Нуууу…
– Это очень приятно, но…
– Ты не могла бы расписать несколько комнат в этом доме?
Что? Теперь пришла моя очередь хлопать глазами, как корова.
