Да, и еще… вам кто-то сказал, что «победа — это полный разгром противника!»?! Так вот — он вам соврал… и на самом деле «победа — это заставить противника сделать то, что вам нужно!». Разгром — это «частный случай» победы, «заставить противника сдаться», и не более того. К тому же — «если мы уничтожим противника сейчас, то с кем мы будем сражаться потом?!» (кстати, а этот победил!)…
Кое-кто может возразить, что «Бог на стороне больших батальонов!»… забывая, чем закончил автор этого высказывания (хотя некоторые до сих пор утверждают, что он был гением) и что случилось с его «большими батальонами», в смысле с «Великой Армией». Кстати, «о численном превосходстве», а где это вы его нашли в данном случае? Батальоны «дивизии» Переса растянулись дугой, отрезая город Гуантанамо и тех испанцев, которые его обороняют от Сантьяго. Один из «полков» вообще возле бухты Гуантанамо «охраняет сладкий сон маринеров»…
Именно на всем вышеперечисленном Лейт и построила схему операции. Ну, и еще на том, что она прекрасно знала, на что именно способны ее кавалеристы и как использовать эти способности в бою. Бесшабашные «смертники», точные и аккуратные стрелки и пулеметчики «стюарты», бойцы батальона «Хосе Марти», отлично знающие свой родной остров, прекрасно дополняли друг друга! А кроме того, все они и драгуны Бишопа, и «смертники» Эспады, и кавалеристы-кубинцы Гарсия, добираясь до Сантьяго, прошли с боями практически половину Кубы. Прошли вместе — плечом к плечу и великолепно научились взаимодействовать. В тот день это взаимодействие «на себе ощутили» и «генерал» Перес, и повстанцы из его «дивизии»…
Большинство кавалеристов майора Гарсия ушли к бухте Гуантанамо разбираться с тамошним «полком», но разведчики, вот уже дней десять следившие за остальными «полками», остались, и теперь они стали проводниками для восьми ударных отрядов.
В каждом таком отряде полусотня «смертников» и полуэскадрон драгун при четырех пулеметах. Еще один отряд в резерве. Пулеметов в нем не было, но там собрались лучшие бойцы. «Последний резерв» Лайонела Бишопа — снайпера-драгуны. И «личный отряд» Родриго де Кордова (в основном его старые друзья из Мексики, хотя были там и кубинцы), все они не слишком уступали ему в фехтовальном мастерстве, а многие из них были даже еще более «безкрышными», чем их отчаянный командир…
Ударили, по уже сложившейся традиции, на рассвете. «Смертники», разбрасывая свои любимые «подковные гранаты» на палатки и под навесы, стреляя из «маузеров» и рубя саблями или мачете, ворвались в лагеря восьми повстанческих батальонов, но, как только раздались первые ответные выстрелы, сразу же отступили, а командиры этих самых батальонов не придумали ничего лучшего, как снарядить за ними погоню, благо имелись конные отряды… Ни один из них, бросившись за «этими наглецами», обратно не вернулся — засады были подготовлены еще с вечера… да и против четырех пулеметов и стрелков-конфедератов шансов у преследователей не было. Не всегда даже требовались «атаки на добивание», и «смертники» были очень разочарованы… но утешали себя тем, что это пока еще только начало! Продолжение следует…
Первая фаза «Операции „Коррида“» завершилась, и оттянувшиеся на следующие позиции отряды слились попарно. Сейчас нужны были более мощные подразделения, так как теперь отдельными взводами и ротами «патриоты» в бой уже не пойдут… да и таких удачных засад, скорее всего, не будет. Среди командиров-повстанцев «дураков нет — давно закончились»… что неудивительно — за столько-то лет войны!
Через несколько часов, получив приказ «генерала» Переса, «патриоты» начали зачистку местности. Отрядами не меньше батальона. Точнее, попытались ей заняться, но примерно половину наличной кавалерии повстанцы уже потеряли, а те конники, что счастливо избежали утреннего разгрома, совсем не горели желанием повторить судьбу предшественников. В результате на зачистку пошла пехота, а против нее была использована тактика, известная еще со времен скифского прохода Дария. Кстати, ту же тактику внезапных налетов легкой кавалерии на пехотные колонны очень любили применять сами «патриоты» — против испанцев. Теперь, на себе испытав все ее «прелести», они почему-то ее ругали… вычурно, цветисто и очень громко! Странные люди, правда? Как результат — повстанческим «майорам» и «полковникам» пришлось все-таки бросить в бой остатки кавалерии… ну, должен же кто-то гоняться за «этими чертовыми призраками»! А то пехотинцы уже начинали стрельбу, услышав в зарослях даже малейший шорох — зверям и птицам в тот день очень не повезло! «Смертникам» и «стюартам» же было наплевать. Пока, кое-как прикрывшись остатками кавалерии, командиры повстанческих «полков» стягивали в кулак свои потрепанные отряды, все участники «Корриды» спокойно отступили, переправились через реку Гуантанамо и заняли оборону по ее берегу. А в ходе отступления еще раз (на очередных примерах) пояснив повстанческой кавалерии, что… Во-первых, атаки на пулеметы (пусть даже и ручные) в конном строю бесперспективны. Во-вторых, карабины Маузера, особенно в руках у конфедератов, стреляют дальше и точнее «ремингтонов» и «винчестеров», а пистолеты Маузера C96 имеют ряд неоспоримых преимуществ перед револьверами на ближней дистанции. Ну а в-третьих, умения кое-как ездить верхом, громко вопить и размахивать мачете совсем недостаточно, чтобы быть кавалеристом и сражаться со «смертниками» на равных. Большинство кабальеро еще с детства не вылезали из седла сутками и примерно тогда же первый раз взяли в руки саблю…
«Я всегда верила в удачу, хотя на глупость противника никогда не надеялась, да и удача бывает разная! — Лейт оглядела „походный штаб“. Забрызганный кровью Эспада (несмотря на ругань Тани — „Черт возьми, ты же командир, а не простой фехтовальщик!“, он все-таки не утерпел и ввязался в рукопашную, а помыться было особо негде — „патриоты“ уже вышли к реке). Бишоп с рукой на перевязи (Лейт хотела было отправить его в госпиталь с очередным караваном раненых, но Лайонел, заявив, что „рука не нога, сидеть в седле не помешает, а из „маузера“ я и одной выстрелить смогу!“, отказался наотрез). Бывший герильяс Мардеро (рассматривающий разбитый пулей „винчестер“ с такой тоской во взгляде, что казалось, это его убитый друг, хотя, возможно, так оно и было). — Извини, Карлос, но сожалеть о потере будешь потом! Сейчас нам позарез нужен ты и твои ребята. Потому что мы потеряли уже больше половины разведчиков Гарсия, а уцелевшие не смогут прикрыть ОБА фланга… один из них твоей роте и придется взять на себя, иначе можем нарваться!»
Они все-таки чуть было не нарвались… Педро Агустина Переса можно было обвинить во многом, но уж точно не в глупости… Несмотря на всю свою горячность и несдержанность, Mayor General был умелым и знающим командиром. Он, сообразив что к чему, очень быстро понял, как с этим бороться, и не стал гнать своих бойцов в реку под пулеметы и винтовки конфедератов, а послал два полка в глубокий обход. Две трети бывших герильеро так и остались в зарослях по правому берегу реки, пытаясь хоть ненадолго их задержать. Самого Карлоса Мардеро с пулей в груди вытащили на конных носилках, сделанных из пончо десятка три израненных бойцов, но они дали остальным время, чтобы выскользнуть из захлопывающегося капкана. Не оставалось ничего другого, как отступать, потому что никаких удобных для обороны позиций поблизости больше не было. Отбиваясь от осмелевшей кавалерии «патриотов» и задерживая пулеметными засадами (по одному, максимум по два магазина, только бы ненадолго остановить, а потом на коней и галопом к основным силам!) пехотные «батальоны» повстанцев, кавалерия Конфедерации, прикрывая караван с ранеными (а после каждой стычки он увеличивался), медленно отходила к укрепрайону у «Трех Дубов»…
