– Всё, парни, – скомандовал Фокадан через два часа, – привести себя в порядок и отдыхать.
Большего за короткий промежуток времени не сделать, так что пусть хоть руки перестанут дрожать от усталости.
Алекс вынул сигару и тут же спрятал обратно. В последнее время начал часто курить в нервных ситуациях, пора прекращать. Сев на охапку прутьев, прислонился к плетёной стене и прикрыл глаза, давая им отдых.
Страха как такового нет, только фатализм и железебетонная уверенность, что всё идёт должным образом. Попаданец не слишком-то верил в интуицию, так что скорее всего, таким образом отражается усталость – как физическая, так и психическая.
– Командир, командир… – разбудил его голос ординарца.
– Я заснул, Роб?
– Да, командир, – хмыкнул тот, подавая кофе в большой, не слишком-то чистой медной кружке, вместе со слегка заплесневелой галетой, – подходят. Минут через пять будут здесь.
– Славно, – искренно отозвался Алекс, принимая нехитрую еду, – а то ждать надоело.
Роберт засмеялся негромко, он как никто понимал полковника. В своё время мужчина многое успел повидать и натворить. Попаданец знал о его браконьерском прошлом и нескольких драках со смертельным исходом. Подозревал же… по крайней мере парочка умышленных убийств за Робом наверняка имелась. Алекс немного знал ту историю с рейдерским захватом семейной фермы и считал, что в той ситуации парочкой трупов не ограничился бы. Ну то есть нынешний он.
Так и получается, что по Закону ординарец преступник, а по Правде за ним нет больших грехов. Драки же… так в Нью-Йорке потом жил, там такое не редкость. Если на тебя с ножом идут, как-то не до сантиментов – либо сам нож вытащишь, либо всё…
– Гусары, полковник! – Ликующе голосом доложил один из разведчиков, наблюдавший в подзорную трубу за сигналами товарищей на том берегу.
– Славно, славно, – с Фокадана слетели остатки сна, – амуницию с тех дуриков успели снять? Ну так повесьте на жерди, может и не удержатся.
Трофеи показательно развесили на нескольких жердях, и гусары оправдали свою репутацию
[196], сходу попытавшись атаковать, влетев всем эскадроном
[197] на тщательно подготовленное рукотворное болото. Две лошади, влетев в топкую грязь, сломали ноги и забились, жалобно крича. Один из гусар влетел в грязь лицом, да так и не поднялся, задохнувшись.
Загрохотали выстрелы, и лучшие стрелки батальона менее чем за минуту ополовинили численность врага. Отступить удалось менее чем трём десяткам гусар, причём добрая половина из них ранена.
– Славная охота, – с толикой удовлетворения выдал полковник тщательно подготовленный экспромт, – дичь сама вылетела на оцепление. Время есть? Ну там пусть сходят желающие. По карманам шарить не стоит, не тот случай, а вот конина нам не помешала бы.
Нарочитая хозяйственность успокоила солдат, и лихие удальцы поспешили на противоположный берег, предварительно раздевшись до исподнего. Назад последние из них перебирались уже под вражеским обстрелом. К счастью, пули на излёте не причинили никому вреда, а трофеи в виде кусков сырой конины воодушевили ирландцев.
Воодушевили не столько возможностью поесть в скором времени, сколько продемонстрированной лихостью батальона, и откровенным оскорблением вражеским солдатам. Вы для нас – только мясо!
Попыток штурмовать речку вброд, как надеялся на это Фокадана, пруссаки не стали. Вместо этого они остановились на расстоянии полумили и начали разворачивать артиллерию.
– Щели копать, – коротко приказал попаданец. Видя, что его не понимают, молча забрал у одного из солдат кирку и показал пример. Пусть земля каменистая вперемешку с глиной, но и орудие труда далеко не сапёрная лопатка.
К моменту, когда вражеская артиллерия открыла огонь, в узких щелях, спешно доделываемых в окопы, уже сидел весь батальон, выставив немногочисленных наблюдателей. Полтора десятка метких стрелков с ярко выраженным охотничьим инстинктом, самое то в подобной ситуации.
Ещё с десяток наблюдателей растянулись на несколько миль в обе стороны, спрятавшись в густом кустарнике. Пусть места для переправы там неудобные, и обоз никак не перетащить, но несколько десятков смельчаков в тылу батальона могут существенно ухудшить его положение. Предосторожность оказалась не лишней, смельчаки у пруссаков нашлись.
– По взводу в каждую сторону послать, – приказал Фокадан, поморщившись. Решение вражеского генерала вполне логичное – вынудить Кельтику раздёргать свои силы. Получится переправиться каким-то прусским частям в стороне, так и хорошо. Нет, так силы кельтов непосредственно на переправе станут пожиже, можно штурмом брать без большой крови.
– Командир, – подошёл тихонечко один из ветеранов, знакомых попаданцу ещё с Гражданской, – ночью мороз будет.
– О как… спасибо, Фил, ступай. Хотя погоди! Каллена позови, срочно.
Новость неприятная, в случае мороза рукотворное болото окажется бессмысленным, а стоять насмерть Алекс не видел ни одной причины. Не Родина же за спиной, да и толку-то? Чай, не Бородино, рядовой эпизод маневренной войны за чужую страну. В учебниках истории таким эпизодам разве что строчку уделят, если повезёт.
– Алекс, мороз будет, – сходу начал Каллен, на ходу жующий запечённое мясо.
– Потому и позвал. До ночи продержимся уверенно, благо – осталось недолго, зимой рано темнеет. А вот ночью, голову на отсечение могу дать, переправятся удальцы через реку. Так что ждёт нас ночной бой, причём как в лоб, так и с тыла.
Ниалл кивнул и задумался. Алекс молчал, в такие минуты бывший техасский рейнджер генерировал лучшие свои идеи.
– Поместья крупные рядом есть?
– Лошадей забрать? – Моментом понял идею полковник, – Дельно. Со своими разведчиками пойдёшь или побольше народу дать?
– Дай роту, лишней не будет.
Артиллерийский обстрел тем временем продолжался, но без особого толка. Редкие снаряды, выпускаемые прямой наводкой, в узкие окопы просто не попадали. Из полутора десятков стрелков-наблюдателей убило одного, да двоих легко посекло разорвавшими осколками.
Укреплениям приходилось хуже, валы постепенно приходили в негодность. Хотя главная защита всё же не они, а рогатые деревья, они как раз не слишком уязвимы к артиллерии. До вечера запаса прочности хватит с лихвой, а дальше и не нужно.
– Рраа! – Пруссаки поднялись в очередную разведку боем, не добегая до рукотворного болота. Пусть в это время они уязвимы для стрелков, но и кельты, поднимающиеся из окопа к брустверам
[198], оказывались под огнём артиллерии.
