Очередной снаряд разорвался рядом, и осколок прочертил кровавую борозду по лбу попаданца. Боли нет, только кровь глаза заливает.
– Чисто, полковник, сэр, – констатировал пахнущий порохом и кровью подскочивший медик, перевязывая рану, – как ножом прочертил, неглубоко.
– Теперь меня бурши за своего принимать начнут, – отшутился Алекс, не прекращая руководить боем.
К вечеру пруссаки практически уничтожили укрепления, и артиллерийским огнём убили порядка тридцати бойцов Кельтики. Точно сказать пока нельзя, несколько парней ранены тяжело.
Уходи ночью, оставив небольшой заслон из разведчиков Каллена и добровольцев, перед которыми поставили задачу пошуметь напоследок, и скрыться нетях.
Ниалл всё-таки достиг поставленной цели, подогнав лошадей с повозками.
– Под угрозой оружия забрал, – устало сказал лейтенант, – поместье принадлежит какому-то очень важному чину у австрийского императора, управляющий неприятности обещал.
– Да и хрен с ним.
– Ага, – разведчик давился смехом, – я так и сказал – хрен с ним! А если будут неприятности от этого, как его… В общем, ты на него тогда пасквиль
[199] напишешь.
Переглянувшись, офицеры долго смеялись, сбрасывая нервное напряжение. Впереди тяжелейший ночной переход, но пока можно смеяться.
Глава 22
Пруссаки загоняли Кельтику подальше от мест, где батальон смог бы соединиться с частями Германского Союза, или хотя бы вцепиться в естественное укрытие, организовав крепкую оборону. Идущий по пятам пехотный полк с приданым эскадроном гусар вцепился крепко, по бульдожьи.
Гусары, получив отлуп, демонстрируют похвальную осторожность, не влезая в стычки и не поддаваясь на провокации. Несмотря на успехи отдельных стрелков, ссадивших на землю никак не меньше трёх десятков гусар, свою работу лёгкая кавалерия выполняла на все сто.
Пруссаки кружили вокруг, не давая послать разведчиков и блокируя дороги, идущие в удобных для Кельтики направлениях. Отдельные умельцы-рейнджеры погоды не делали, позволяя разве что избегать засад. Но всё это до поры до времени.
Командир преследователей полковник Ройсс, оказался вполне грамотным мастером маневренной войны, к тому же имеющий личные мотивы. Кельты в одной из стычек убили единственного сына полковника, служившего в гусарах. Ройсс, если верить захваченному пленному, поклялся на мече уничтожить батальон подчистую.
Пока выручают повозки, захваченные в имении, но ненадолго. Силы у лошадей не бесконечные, да и люди не успели отдохнуть после изматывающего трёхнедельного марша.
Прусский полк висит на хвосте, менее чем в паре вёрст позади. Время от времени кельтские стрелки на свой страх и риск устраивали импровизированные засады, обстреливая передовой отряд Ройсса. Иногда даже удачно, среди добровольцев Кельтики хватало опытных браконьеров и ветеранов индейских войн
[200]. Парни здраво оценивали свои силы и не зарывались. Другое дело, что все эти булавочные укусы скорее добавляли боевого духа самим кельтам, чем всерьёз окорачивали пруссаков.
В Конфедерации подготовились к таким вот случаям, готовы осаживать и более серьёзных преследователей. Но как это часто бывает, планы не выдержали столкновения с реальностью.
– Такое оружие должно сводить в единые роты, дабы у нужный момент не быть растопыренными пальцами, ломая их о доспехи противника, а ударить единым кулаком, – мрачно вспоминал Фокадан слова монарха, забравшего Гатлинги.
Попытки оспорить приказ оказались неудачными, Людвига настропалил его дядя Луитпольд
[201], да и по сути, как оспорить вполне правильные слова? Тем паче, Гатлинги хоть и закупались на средства ИРА, вот только в Баварии с ними честь по чести расплатились, выкупив оружие.
– Сейчас хотя бы парочку повозок, уполовинили бы преследователей так, что думать забыли бы о нас. А там бы и ушли к Писеку
[202], на соединение со своими.
Как назло, никаких идей в голову не приходило, что очень скверно. Кельты держатся на упрямстве и вере в командира, ранее вытаскивавшего их из любых передряг. И на желании мстителя зажать их, вырезать целиком, не допустить бегства даже единого ирландца.
Это Ройсс зря поспешил донести до ирландцев. Не то чтобы они поплыли без угроз, но золотой мост
[203] в данном случае оказался бы полезен. Попаданец думал бы ныне не только как уйти, но и как красиво сдаться, дабы сберечь своих бойцов на чужой войне.
Судя по всему, вскоре придётся принимать бой, да не на подготовленных позициях, а сходу. Недаром к реке загоняют, её сейчас не переплывёшь. Прибрежная растительность не поможет – это Богемия
[204], а не Северная Америка, с её дикой природой. Тем более, город рядом.
Из растительности на берегу разве что живописные большие деревья, да кустарник, не дающий реке размывать берег. Остальное же подчищается на топливо, порой вполне браконьерским образом.
Плоты… Алекс покрутил эту мысль и с сожалением отставил. Большие деревья на плоты плохо годятся, особенно когда спешить надо. Хвороста в окрестностях нет, а плоты из кустарника спасут разве что несколько десятков человек.
В такой ситуации потрёпанный батальон с нехваткой боеприпасов против полка с артиллерией, да с приданным эскадроном – верная смерть без какой-либо пользы. Если бы не кавалерия пруссаков, можно было бы попытаться отбиться – раньше, сейчас уже поздно, уже загнали в ловушку.
Хороших стрелков в Кельтике больше, оружие у многих штучное. Но чёртовы гусары… ещё над ними смеялись – мясо! Вот что значит, командир толковый, даже мясу дело нашлось.
Так и не придумав ничего, Алекс по змеиному улыбнулся – так, чтобы у подчинённых проснулась надежда.
– К Отаве
[205] поворачиваем! – Громко приказал он, еле заметно улыбаясь. Может, по ходу что-то и придёт в голову.
