Деньги, по твоему совету, вкладываем по большей части в КША, через родичей. Если какие-то капиталы остаются в САСШ, то народ вкладывает в основном в Медовые Покои. Квартирку прикупить, вложиться на паях в типографию и прочее.
За пределами квартала средств ирландской общины практически и нет, разве что средства, которые можно обернуть за считанные дни, да под надёжные гарантии. Скажу тебе, что так поступаем не только мы, всё больше народа задумывается о вкладах за пределами страны.
В САСШ вкладывают разве что власть имущие из тех, кто способен контролировать финансовые потоки. Ну и дурни с лишними деньгами, не без этого. Даже лавочники ныне, вместо расширения дела, если вдруг появились свободные деньги, всё чаще замораживают средства.
Вкладывать в Конфедерацию они опасаются, да и британцам доверия нет. Самые популярные ныне акции – Российской Империи, да не потому, что они высокодоходны или что-то ещё, а потому, что эта гигантская страна кажется наиболее устойчивой в настоящее время. Курьёзно, как по мне, но люди смотрят на географические карты и понимают, что этого Колосса так просто не победить, и если уж русские завоевали себе столько земли, то они умеют не отдавать её. Даже если и откусят кусочек от земель польских или кавказских, то для России это не станет поводом для развала. Выстоит.
Впрочем, речь пока что идёт о смешных суммах, после войны и продолжающегося кризиса, денег у людей немного. Сомневаюсь, что Империя заметит эти вливания.
И снова и о войне. Прости за сумбур, просто пишу письмо не один день, урывками. Потому и получается этакая каша.
О нежелании сражаться с бывшими соотечественниками я уже писал. Теперь о войне вообще.
Попытки воевать нашими руками проваливаются, у южан тоже не горят желанием воевать за французские интересы. Маршировать с развёрнутыми знамёнами и тренировать молодёжь – всё, на что согласны лидеры Конфедерации.
Понимаю, что от ребят, живущих там, ты знаешь куда больше меня, но считаю нужным донести точку зрения информированного обывателя САСШ. Пригодится.
Теперь о …»
* * *
Дабы не сидеть без дела и не быть отправленным в боевые части, где дела обстояли вовсе уж скверно, Фокадан озаботился донести до Зиверса свою обеспокоенность состоянием обороны. Несколько аккуратных фраз в присутствии нужных людей, парочка нетрезвых разговоров в офицерской компании…
– Объяснитесь, полковник, – потребовал вызвавший его пожилой генерал, нервно постукивая пальцами по папке с документами, – мне тут донесли, что вы не восторге от оборонительных сооружений Писека.
Алекс, стоя в прокуренном душном кабинете, надел соответствующее выражение лица, демонстрируя лёгкую фронду служаки, который и не хотел бы, но из чувства долга считает нужным идти против системы. Генерал хмыкнул и приподнял бровь, показывая неверия актёрскому дарованию попаданца.
– Да, господин генерал, план обороны с инженерной точки зрения не очень удачен. Делали на совесть, но предназначались укрепления исключительно для обороны города и ближайших окрестностей. Здесь никаких нареканий нет, всё очень достойно. Но позднее гарнизону добавили обязанностей, нарезав территории для охраны, и вот здесь-то и кроется корень всех проблем.
– Нда? – Ухмыльнулся генерал.
– Позвольте договорить, – перебил полковник начало явной отповеди зарвавшемуся подчинённому. Зиверс кивнул неохотно, но слушать стал внимательней: против субординации идут нечасто и как правило в случаях, когда в чём-то уверены.
– Повторюсь: оборона города и ближайших окрестностей выполнена достойно. Не буду скрывать, мне ближе другая школа фортификации, но я пристрастен. А вот позже, когда стали нарезать гарнизону новые задачи, оборонительные сооружения строили, судя по всему, люди случайные, знакомые с инженерной работой разве что поверхностно.
– В Германских землях будущим офицерам крепко вбивают науку фортификации, – сухо сказал генерал.
– Не буду спорить, – кивнул Алекс, – военное образование здесь выше всяких похвал. По отдельности все эти сооружения пусть и не без огрехов, но вполне функциональны. Проблема в том, что выполнены они без какой-либо системы. Каждое оборонительное сооружение стоит само по себе.
Видя, что генерал колеблется, попаданец добавил последний аргумент:
– Господин генерал, дабы не быть голословным, считаю должным доказать свои утверждения на практике. Прошу потратить один день на объезд, я постараюсь убедить вас в своём мнении.
Зиверс вздохнул и покосился в окно, где моросил стылый зимний дождь, падающий ледяными каплям на промёрзшую землю. Вздохнул, затушил трубку и решительно встал, надевая шинель и покидая тёплый, натопленный кабинет, где на столе остывала чашка кофе.
Вернулись затемно, усталые и промокшие. Споря и переругиваясь, расположились в жарко натопленном кабинете генерала.
– Здесь траншеи, – тыкал пальцем Фокадан в карту, – проведём, да сверху настилом покроем, тогда подкрепления можно будет подводить не просто в безопасности, но враг ещё и не увидит этого, даже если в небе будет десяток воздушных шаров.
– Глупости всё это, лишняя трата времени, – хрипло ответил Зиверс, залпом выпивая стаканчик настоянного на травах шнапса, – Фриц! Полковнику принеси сухое бельё, да мой халат! После сбегаешь к нему на квартиру, и принесёшь запасную одежду!
К полуночи схема начерно подготовлена. К этому времени Зиверс раздражён, но не на полковника, а на сложившуюся ситуацию. До пяти утра уточняли, сверяли, гоняли в штаб за бумагами адъютантов и денщиков, поднимали с постелей офицеров. Не напрасно, схема обороны была сделана и утверждена.
– Две недели, – клятвенно пообещал Фокадан командиру, – через две недели об оборону города обломает зубы даже Мольтке!
Глава 24
Принцип новой системы фортификации Фокадан позаимствовал у финнов. Прадед погиб в Зимней Войне
[217], потомок же заинтересовался сперва обстоятельствами гибели, а потом и историей той войны. Сама идея укреплений такого рода не нова, но концепция летучих отрядов, действующих меж узлов обороны, пришлась Зиверсу по душе. Да и многочисленные мелкие препятствия между серьёзными фортификационными сооружениями, радуют глаз.
– Ты сумасшедший, – довольным тоном сказал генерал, приехавший с инспекцией через неделю, – никто так не делает.
Потом Гельмут рассмеялся лающим смехом и затянулся из чудной трубки с крышечкой, выпустив в морозный воздух клубы душистого дыма.
– Никто так не делает, – повторил он, с интересом обозревая многочисленные вбитые в землю колышки, маленькие волчьи ямы с заострёнными колышками и прочие мелкие препятствия. Всё очень бюджетно и быстро, но – вполне действенно.
