– Капитулировал? – Хрипловато сказал южнорусский тип, – тогда нам и правда поспешать надо.
Час спустя передовые разъезда Бакланова вышли к отряду Фокадана.
Глава 29
Бакланов произвёл на Фокадана сильное впечатление. Могучий старик харизматичен и настолько давит на окружающих одним только присутствием, что создаётся впечатление, будто он проминает пространство и время, искривляя их. К слову, такой эффект знаменитый генерал оказывает не только на попаданца. Даже не склонные к чинопочитанию казаки каменеют в присутствии командующего, относясь к нему с суеверной опаской.
Дополнительный эффект оказывает личное знамя Бакланова, которое таскает за ним казак-великан. Само появление этого знамени пропитано мистикой.
Однажды в полк на имя Бакланова пришла посылка. В ней оказался большой кусок чёрной ткани, на котором был изображён череп с перекрещенными костями и круговой надписью из «Символа веры»: Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь. Яков Петрович закрепил ткань на древке, превратив её в личное знамя
[269]. Кто прислал знамя, так и осталось загадкой и как водится в подобных случаях, история эта окуталась флёром мистики и таинственности.
Горцы Кавказа, и без того относящиеся к нему, как не вполне человеку, а скорее дэву
[270] из легенд, с появлением знамени, стали относится к Бакланову как… к Рыцарю Смерти, что ли. Так, по крайней мере, понял попаданец из короткого разговора. Да и в Европе, на нынешней войне, репутацию казачий генерал завоевал себе соответствующую.
– Инженер, значит, – благожелательно гудел грузный полководец в усы, сросшиеся с бакенбардами, – да ещё и сам план обороны разрабатывал? Дельно, дельно…
– Только инженерные сооружения, господин генерал, – вежливо ответил Фокадан, сидя на полотняном раскладном стуле под навесом.
– Ну это понятно, – усмехнулся казак, – чай и повыше тебя начальники есть, а? Да ты пей наливочку, пей.
Алекс послушно отхлебнул нечто тягучее, напомнившее скорее вишнёвый ликёр. В голове тут же зашумело, алкоголь хорошо лёг на хроническую усталость, недосып и недоедание. Генерал тем временем продолжал расспрашивать, как-то очень уместно переводя разговор с наливки на порядки, бытующие в Кельтике, перескакивая на характеристики Зиверса и укрепления Писека.
– Дурак генералом бы не стал, – пьяно подумал Алекс, – да и речь когда нарочито простонародная, а когда и не очень. Ну ка…
Ввернув парочку не самых простых словечек из лексикона закоренелых гуманитариев, убедился, что казак прекрасно его понимает, только усмешка мелькнула в седых усах.
* * *
– За мной, – коротко скомандовал Фокадан стоящим наособицу пластунам, – по этой лощинке ползком, а вон за той воронкой будет узкая траншея, там подземный ход начинается.
– Может, мы сами, ваше благородие? – Смерил его нечитаемым взглядом казачий урядник
[271], – запачкаетесь ещё.
– Без меня вы тут как кутята слепые, вместо мамкиной сиськи в задницу тыкаться будете, – отрезал полковник, – за мной!
Часовые, выставленные без понимания системы укреплений, эффекта не дали.
Обхватив рукой врага сзади под подбородок, Алекс резко вздёрнул шею наверх, всаживая нож в глазницу. Приём, не один раз отработанный во время полицейских операций в Нью-Йорке.
– Мундир одевай, да расхаживать начинай, – прошипел молодому казачонку, схожему малость с убитым часовым. Пластуны покосились изумлённо, но выполнили распоряжение, и дальше уже относились, как к командиру, признав за ним это право.
– Минут пятнадцать есть, – Алекс озабоченно посмотрел на вытащенные из кармана часы, – пока по этой тропке можно провести взвод или роту, как повезёт. И вон там пролом в стене, видите? Накопиться здесь, да ударить, врасплох застать.
– Ваше высокоблагородие, – излишне чётко выговорил привычные вашродь казак, вытягиваясь в уставную струнку, – давайте дальше мы сами?
– Давайте, – легко согласился Фокадан, – я проводником поработал, потому как строил здесь всё, да оборонял. А уж воевать я предпочитаю во главе своего батальона.
Вернувшись в расположение основных войск, полковник начал готовиться к штурму, ожидая тревоги. Поразительно, но стоящие всего в трёх километрах, русские войска пока не были обнаружены. Понятно, что это явление временное, что служат там сплошь ветераны Кавказских войн с большим количеством пластунов, но сам факт
[272]…
Умельцы ничуть не хуже пластунов есть и в Кельтике, но у Бакланова ВСЕ солдаты обладают хотя бы азами этой непростой воинской профессии. На Кавказе иначе сложно, а уж под началом такого командира, как Яков Петрович, остаться неучем просто немыслимо.
– Только проводниками, парни, – ещё раз предупредил Фокадан выстроившихся добровольцев, – в бои не ввязываться! Храбрость никому доказывать не надо, прорыв из осаждённого города её уже доказал. Вы нужны как проводники, чтобы русские части не плутали в построенном нами лабиринте. Ввяжетесь в бой ради ирландской славы, так не только сами погибнуть можете, но и русским без вас туго придётся. Это ясно?
– Ясно, командир, чего уж там, – проворчал триарий
[273] из строя.
– Ясно ему, – проворчал попаданец, – а как до дела доходит, так сплошь берсерки, будто ваши мамы с викингами согрешили.
Среди солдат послышались смешки, строй из почти сотни человек рассыпался, смешавшись перед тем, как разойтись.
От волнения Алекс едва не сгрыз сигару, опомнившись только от едкой табачной горечи во рту. Сейчас добровольцы из Кельтики вместе с пластунами занимают позиции в уязвимых точках возле города, да и внутрь пара групп наверняка просочилась, есть там дыры в стенах. Вот прямо сейчас…
Стрельба и взрывы, вроде бы ожидаемые, заставили тем не менее вздрогнуть.
– С богом, ребятушки! – Крикнул полковник Чесноков, и отряд, к коему прикомандировался Фокадан, пришёл в движение. Драгуны
[274], подхватив сзади на сёдла пехотинцев, пошли на рысях, переходя в галоп. Расстояние до укреплений преодолели в самые короткие сроки. По крайней мере, защитники там бегали суетливо, не успевая сделать ничего толкового.
