– Как будто незаслуженно получил, – понимающе кивнул полковник, лениво перебирающий гитарные струны, – слишком много наград за короткий срок.
Даффи хохотнул:
– С медалями вообще смешно – полное впечатление, что их вообще не глядя раздавали.
– Не удивлюсь, – хмыкнул Фокадан, откладывая инструмент, – нас, офицеров, в какие-то списки сводили, а вот солдат нередко за бравый вид выбирали. Ладно, пусть пересластили с наградами, зато для барышень из хороших семей это как оперенье у павлина.
– Первый жених, – хохотнул крутившийся перед зеркалом Каллен, прихорашивающийся перед свиданием. Посмеявшись натянуто, тему продолжать не стали. Вот в самом же деле, это ж надо исхитриться так испоганить хорошее дело!
* * *
Прогулка по Варшаве в сопровождении компании ирландских и русских офицеров из баклановцев, приехавших на торжества, небезынтересна. Жжёнов, кривоногий кавалерийский полковник, с которым Фокадан сдружился у Бакланова, оказался настоящим знатоком города и прекрасным рассказчиком.
Правда, некоторая специфика у экскурсовода наличествует – он страстно любит Варшаву и не слишком-то любит варшавян.
Необычно, но попаданец встречал такое в двадцать первом веке, у русских беженцев из Закавказья и республик Средней Азии. Сложно плохо относиться к месту, где провёл детство и сложно относиться хорошо к народу, который вынудил тебя бежать. Пусть виноват в этом не весь народ, но заслуженная ненависть к немногим нередко оборачивается неприязнью ко всему народу. Хорошо, плохо ли… это жизнь. У кого-то это лечится, а у иных травма навсегда.
Архитектура мельком, да и не интересовались господа офицеры нюансами классицизма или барокко, как и жизненными перипетиями
[294] архитекторов. А вот исторические события, происходившие в старинных особняках и на мощёных брусчаткой улицах, самое оно. Тем более, очень жизненно и ярко рассказывал русский ротмистр.
– Вот тут моего деда и убили во время восстания тридцатого года, – глазами показал Жжёнов на узенькую улочку, – живот вспороли и оставили умирать
[295]. Врачом служил.
Не все истории столь кровавы, но у кавалериста получается даже события, происходившие века назад, подавать так, будто они случились вчера.
Компания из десятка человек неспешно бродит по старому городу, не опасаясь никого и ничего. Поляки замирены, идиотов не осталось.
– Палач, – с ненавистью сказала заступившая тротуар девица, – моего Войтека убил. Ненавижу!
Сказав это, она плюнула Алексу в лицо, тот от неожиданности даже уклониться не успел.
– Сударыня, – начал было Жжёнов растерянно, – право слово…
Фокадан брезгливо вытер плевок и ударил девушку тыльной стороной ладони. Нарочито небрежно и узнаваемо – так в борделях клиент показывает недовольство персоналом.
– Ну что вы, полковник, – с ленцой сказал попаданец Жжёнову, доставая фляжку с ромом, коим смочил чистый платок и протёр лицо, – какая же это сударыня, обычная девка из заведения. Право слово, вы можете себе представить, чтобы девушка из приличной семьи сделала такое?
– Но… выглядит… – растерянно сказал кавалерист, – не поддаваться на…
Тут в глазах Жжёнова появились искорки понимания.
– Действительно, полковник Фокадан, вы правы. Меня смутил приличный наряд этой особы. Забываю, что в приличных борделях есть вполне себе миловидные проститутки, способные сыграть хоть принцессу. Биографии порой красивые придумывают, там каждая вторая – якобы знатного рода, жертва несчастливого стечения обстоятельств.
Алекс чуть склонил голову, благодаря за поддержку.
– Городовой! – Кликнул нервно озиравшегося по сторонам полицейского, не решающегося вмешиваться в конфликт господ, – возьми-ка эту проститутку, да отведи…
– Что вы себе позволяете! – Взвилась панёнка, – я из семьи…
Речь особы перебил хохот Фокадана, в котором только искушённый зритель мог понять наигранность. Послышались смешки и в офицерской компании – кто там и правда поверил, а кто решил поддержать Алекса, не так уж и важно.
– Да что вы спорите? – Удивился Каллен, – англосаксы так любят делать. Что в Британии, что в САСШ частенько что-нибудь этакое случается. Устроит такая шлюшка шум на всю округу, ты попробуй отмойся! Шум полгорода слышало, а опровержение дают на последней странице местной газеты, да и то через неделю.
– В общем, милейший, – продолжил Фокадан инструктаж полицейского, – в камеру её к шлюхам. Да не верь словам, актрисы из них ещё те. Доктору скажи, чтоб осмотрел, на сифилис проверил, да на чахотку
[296]. Недаром же верблюдицу изображала?
Немолодой полицейский поверил, особенно после стимуляции червонцем, и потащил рыдающую девушку. Та слабо упиралась, завывая что-то нечленораздельное, пуская некрасивые, совершенно не шляхетские, слюни и сопли.
– Да, братец, – тихо сказал Жжёнов, придержав городового за рукав, – мы потом зайдём, проверим.
Толпа обывателей, собравшаяся у места происшествия, разделилась. Ещё недавно они непременно встали бы на сторону девицы – просто потому, что она за свободу Польши. Сейчас же, после замирения, буйство нравов и убеждения пришлось засунуть в… глубоко.
Тем более, что офицер-то и не русский, а вполне себе ирландец… или шотландец? Кельт, одним словом. Да и девица… право слово, порядочная панна так никогда бы не поступила. Так что даже если девица и не шлюшка из борделя, то явно из этих, с вольными нравами. Немногим лучше.
Красиво, некрасиво… да, сломал девушке жизнь. После содержания под стражей в одной камере с проститутками, нормального замужества ей не видать. Гм, это если она действительно экзальтированная панёнка, а не шлюшка с актёрскими способностями.
Глава 32
В Российской Империи от вспыхнувших было мятежей остались только затоптанные угли. Финляндия умиротворена так, что дальше некуда, все подозрительные лица давно расстреляны или повешены, а нежелательные расселяются по разным уголкам Империи, не больше двух-трёх семей на округу, с жёстким контролем передвижения. В число подозрительных и нежелательных попали не столько финны, сколько шведы, мутящие воду в бывшем Княжестве Финляндском. Собственно, они-то и верховодили у финских борцов за свободу.
Активно насаждается православие, приветствуются браки русских переселенцев с аборигенами. Практически идиллия, если не задавать много вопросов на тему – куда же делись предыдущие хозяева хутора.
