Тяжело пришлось и Фокадану, он сутками не слезает с седла, меняя только коней. Проблема с очередной Мэг, мормоны, индейцы с претензиями, ещё какая-нибудь пакость, вылезшая самым неожиданным образом.
Само собой, мотается не один, переселенцев сопровождаёт не только он с Фредом, но и почти три сотни ветеранов Кельтики из тех, что с шилом в пятой точке. Старенькие и новенькие кельты сошлись неожиданно хорошо, относясь друг к другу преувеличенно вежливо и дружелюбно.
Если бы не армейский опыт парней, дела бы совсем печальными, но и так едва справляются.
– Индейцы, командир! – Негромко доложил подскакавший дозорный, – пайюты
[354].
– Грехи наши тяжкие, – на русском пробубнил попаданец, снова вскакивая в седло. Очередные переговоры из тех, где всё давным-давно решено и требуется только передать плату за проезд по индейским землям, да покивать с важным видом, подтверждая достигнутые ранее договорённости.
Не будь его в этой партии, пайюты спокойно пообщались бы с нижестоящим руководством. А поскольку он здесь, то следуя правилам хорошего тона, нужно выехать и понадувать щёки. Не первый раз уже индейские разведчики подгадывают так, чтобы их делегации могли пообщаться непосредственно с Вождём Чертополохом
[355] – интересно им, понимаешь ли. Ну и самоуважение поднять, не без этого.
В делегации из дюжины индейцев две женщины, уверенно сидящие на мустангах с богато украшенной сбруей мексиканского образца
[356]. У мужчин сбруя чуть попроще, зато оружие отделано богаче.
Парадная одежда выглядит очень богато – дикарями таких людей никак не назовёшь. Сложный покрой, качество отделки, вышивка – всё говорит о сложнейшей и очень давней культуре. Одежда у пайютов не только из кожи, но и тканая, причём попаданец знал достоверно, что ткани они использовали задолго до появления белых поселенцев.
Внешне индейцы не слишком напоминают ярко выраженных монголоидов из гравюр и фотографий, скорее похожи на казахов, а некоторые на европейцев с лёгкой долей азиатчины. Одеть по-другому, изменить манеры, и не догадаешься, что перед тобой краснокожий
[357].
– Приветствуем вас на земле пайютов, – очень официально сказал немолодой, довольно-таки упитанный вождь, с невозмутимым морщинистым лицом.
– Рады видеть хозяев этих земель, – столь же официально ответил Фокадан. Обменявшись приветственными фразами, стороны отъехали к ровной площадке, наскоро подготовленной женщинами каравана.
Усевшись на одеяла, начали разговор ни о чём, не затрагивающий серьёзных тем. Индейцы, кельты и мормоны вели себя как дипломаты на серьёзном приёме – с поправкой на условия, разумеется.
Осторожно затронув нужные им темы и получив подтверждение достигнутым договорённостям, индейцы расслабились, разговор пошёл живей. Вождь несколько косо поглядывал на мормонов и попаданец отослал их под благовидным предлогом.
– Странные люди, – Сидящий Бык проводил взглядом сектантов, – считают других не только грешниками, но и не совсем людьми. Будто иная религия делает людей хуже или лучше.
– Европейцы, – с долей иронии сказал Алекс, на что вождь приподнял слегка бровь.
– Разве не все белые – европейцы?
– По крови – да, – согласился Фокадан, – но среди равных народов некоторые равнее.
Сарказм оценили, среди индейцев послышались смешки. Тёмными их никак не назовёшь, некоторые вожди разбирались в хитросплетениях политики бледнолицых получше иных сенаторов. Так что историю ирландского народа или скажем, социализма, вожди знали как минимум не хуже рядового обывателя из Нью-Йорка или Атланты из тех, кто претендует на звание начитанного и образованного человека.
Поговорили немного о ирландцах, об индейских племенах, и на свет появилась трубка мира. Впрочем, быстро оказалось, что это не совсем трубка мира, а скорее трубка для принятия социальных и политических решений
[358].
Час спустя один верховные вожди пайютов и один из верховных вождей ирландцев, в кои индейцы, ни капли не сомневаясь, записали Фокадана, выкурили трубку, символизирующую начало союзных и дипломатических переговоров меж двух народов.
– Никогда такого не случалось, – уверенно сказал Конноли, когда церемония с последующей трапезой закончилась, и индейцы уехали.
– Стоит об этом помалкивать, – согласился задумчивый Фокадан, у которого в голове вертелись ускользающие обрывки мыслей, – больно уж история необычная.
Глава 43
Встречать переселенцев прибыл сам Робертс с членами калифорнийского правительства. Представительный, осанистый, изрядно располневший после тяжёлого ранения бедра.
Некогда президент Калифорнии был известным проводником и золотоискателем, но неудачная стычка с медведем поставила крест на приключениях. Пару лет Робертс проедал накопленное, а затем вынужденно включил мозги и через несколько лет известный ганфайтер
[359] и проводник стал ничуть не худшим предпринимателем.
В войне Робертс участвовал больше как снабженец и администратор, и очень недурно командовал ополчением, отразив высадившийся десант САСШ силами едва ли не домохозяек. Качеств гениального полководца не показал, но проявил себя прямо-таки выдающимся организатором и лидером. На пост президента свежеиспечённого государства Калифорния, Робертса прямо-таки впихнули.
Сказав положенные речи, члены правительства решили пообщаться с народом, не чинясь. Переселенцы поначалу зажимались, но быстро отошли – почти все члены правительства вышли из низов, общий язык нашёлся быстро.
– … да тяжко, чего уж там говорить, – чуточку нехотя говорила немолодая женщина, неловко комкая в руках подол фартука, – если уж в такую даль решились переехать, да без мужиков, то не от хорошей жизни. Совсем край наступил.
