Пробежав несколько коридоров, я внезапно поняла несколько вещей: во-первых, я вышла не из своей комнаты, во-вторых, я совершенно не ощущала себя разбитой и уставшей, как привыкла за последние дни, и в-третьих — Тишина нет рядом. Ладно, последнее обстоятельство обдумаем потом. Не хотелось бы, чтобы все оказалось сном.
— Что случилось? — поймала я Аглая.
Рыжий наемник махнул рукой в направлении южной башни:
— Лазутчика поймали!
Мы побежали вместе по гулким коридорам, постепенно наполняющимся перепуганными, заспанными людьми.
— Штурм?
— Нет!
— А что?
— Лазутчик! Предатель! Советник!
Мы взбежали на смотровую площадку южной башни, чтобы застать последние мгновения потасовки, неожиданно закончившейся падением со стены Первого советника. Падал он долго, но еще дольше в ушах стоял его отчаянный крик.
— Что произошло?
На площадке при свете факелов стояли Фабис со своими командирами и Олекса и еще человек двадцать солдат.
— Вот идиот! Сам прыгнул!
— …чуть не схватили!
— …еще бы немного…
— …он стрелять хотел из лука…
— Да нет! Его лук в тубе.
— …стрелы посмотрите!
— Давайте тубус сюда!
По рукам пошел тубус и туб с луком. Мне показалось, что тубус передал Тауэр, но, посмотрев на то место второй раз, я не увидела его долговязую фигуру среди собравшихся. Из тубуса начали вынимать стрелы. К одной стреле была примотана белая трубочка бумаги.
— Читайте!
— Сейчас…
— Дайте факелы!
Фабис развернул лист и, вытянув перед собой, чтобы свет падал на бумагу, громко начал читать:
«Предводителю ордынцев! Я, барон Оксавен, хочу сдаться на вашу милость и предлагаю вам за свою жизнь золото по своему весу».
— Предатель!
Толпа сразу пришла в движение. Мужчины кричали и размахивали руками, хорошо, что пока без оружия. Но с таким подходом все может измениться в считаные мгновения.
— Это письмо барона с предложением сдаться! — поднял бумагу Фабис и крикнул, чтобы если кто не слышал, как он читал, то теперь услышали наверняка: — Это почерк барона! И его подпись!
И опять у меня появилось ощущения дежавю. Будто я это письмо уже где-то видела. И даже правый нижний загнутый уголок был знакомым. Но сейчас не до этого. Мужики взбудоражились и двинулись вниз по лестнице.
— Вячеслав Иванович! — успела перехватить я Улетова. — Что произошло?
Майор на секунду задержался и скороговоркой выпалил:
— Кажется, барону надоело сидеть взаперти, и он решился на сдачу. А письмо ты сама слышала. Советник должен был с помощью стрелы передать его ордынцам. Ну, сейчас возьмем барона и все выясним!
По пути к комнатам барона встретили Второго советника, выскочившего в ночном колпаке и нагрудной пластине поверх ночной рубашки. Его подхватили под мышки, и ничего не понимающий старик засеменил в одной тапке в общем направлении.
Внезапно толпа остановилась. Вздох удивления прокатился по рядам. Мы с Улетовым поспешили протолкнуться вперед.
Ох!
Барон нас опередил.
Двери комнат были широко распахнуты, а внутри помещений никого не было.
— Он сбежал!
Второй советник дернулся, и ему удалось, вырвавшись из рук солдат, встать на ноги.
— Фабис! Потрудитесь объяснить, что это все значит!
Фабис резко повернулся и бешеным взглядом уставился на советника.
— А ты, господин Левел, не знаешь, что твой барон с ордынцами списывается?
— Фабис, что ты говоришь?! Ты с ума сошел!
Офицер схватил злополучное письмо и всунул в руки советнику.
— Читай!
— Этого не может быть! — По мере того как глаза пробегали по строчкам, советник все больше бледнел. — Это неправда… — прошептал растерянно он.
— Это ты его подговорил? — Фабис был не просто зол, он был в бешенстве.
— Нет! Не я! Клянусь! — заорал перепуганно советник и рухнул на колени. — Я не знал! Клянусь!
— А где тогда барон?
— Я не знаю! Не знаю!
— Он продал нас! За золото!
У меня внезапно возникла мысль:
— Подождите! — Я подняла палец и, чуть выждав, когда все внимание сосредоточится на мне, указала на советника: — Кажется, это он принимал у населения сбережения, и ключи от сокровищницы должны быть у него. Так?
— Да, да, да! — мелко затряс головой советник.
— Ты открывал ее барону в последние дни?
— Нет! Ключи были постоянно со мной! Вот они!
— Покажи нам сокровищницу. Если барон хотел откупиться золотом, то сокровищница будет пустая и ты его сообщник.
— Я клянусь! Я никому не давал ключи!
— Лучше прекрати орать и топай показывай! — вмешался Улетов.
Советник с трудом встал, поддергивая полы длинной ночной рубахи. Металлический нагрудник смотрелся на нем, как на корове седло. Очень смешно, но абсолютно неуместно.
— Сними хоть доспех, — посоветовала я.
— А вдруг вы меня убьете?! — возразил советник, чем вызвал дружный хохот солдат.
— Не беспокойся, — успокоила я старика, — я буду бить в горло.
~~~
Вопреки нашим ожиданиям сокровищница была полной. Хотя кто может сказать точно, уменьшилось количество золота из сундуков или нет?
— Все цело! — подтвердил советник. — Вот, смотрите по бумагам! У меня все записано — от кого и сколько!
— Да засунь эти бумаги себе!.. — разозлился внезапно Фабис. — Если золото на месте, то чем он собирается платить за свою жизнь?
Вот тут мы тоже застыли. Что-то не сходилось. Раз золото, которое барон обещает в письме, на месте, то жизнь барона ничего не стоит. И вправду, чем же барон заплатит? А может, он еще в замке? И никуда не сбегал? Мало ли, что его нет в комнате!
— Обыщите замок! — Мысли Фабиса текли в том же направлении, что и мои. — И расспросите всех, кто вчера видел барона. Этого заприте в тюрьму…
— Фабис? — я рискнула его прервать. — В тюрьме Рандир… а?
Офицер секунду смотрел мне в глаза и, поняв, что я не отстану, дополнил приказ:
— …а порученца выпустите.
Уф! Наконец-то!
И все же что-то было неправильное в этой всей ситуации. Будто пазлы — уже картинка видна, а не все еще кусочки на местах или не совсем на своих местах.
~~~
