— Нам хоть можно встать и одеться? — Рандир произнес это таким тоном, что между строк читалось: «Какого хрена ты приперся сюда?»
— Я тебе смущаю?
Вот не подумала, что Улетов такая сволочь!
— Лежите тут, голубки, воркуете, а я должен это говно выгребать?! Правильно?
— Можешь не выгребать, а просто утопиться в нем!
М-да, а Рандир тоже «любит» Улетова нежной и пламенной любовью.
— Я тебя еще не поблагодарил за графский титул!
— Скажи просто — спасибо!
— Я тебе другое скажу! Если бы я знал, что ты так меня отблагодаришь за спасение, я предоставил бы им загнуться там, в горах, а тебе — сдохнуть в тюрьме! Так что это ты должен мне тут спасибо говорить!
— Что ж — спасибо!
— Пожалуйста! Надеюсь, ты все-таки когда-нибудь напорешься!
— Непременно!
— А ты, — Улетов перевел взгляд на меня и, чтобы не было сомнений, что он говорит именно со мной, указал пальцем, — когда видела Тишина в последний раз?
— А что? — Я не поняла, при чем тут Тишин. Разговаривать с человеком, который издевательски не дает тебе встать и одеться, напрягает.
— Ты мне не чтокай, а отвечай!
— Вчера. Вечером. А что такое?
Рандиру все же надоело лежать, и он встал. Мало обращая внимания на Улетова, он надел штаны и сел в кресло. Мне бы так! Хотя если я встану и начну одеваться при мужиках, то боюсь, Улетов получит ни с чем не сравнимое удовольствие. Стриптиза в его время еще не было. Ладно, не буду вгонять мужика в краску… в зеленую.
— Тишин отнес тебя на руках в свою комнату… когда вы расстались?
Козел! Вот козел! Это специально при Рандире! Чтобы тот взревновал? Что ты хочешь? Чтобы я засмущалась и начала тут изворачиваться, как уж на летающей тарелке? Так ты добился прямо противоположного!
— После того, как мы уснули, я его больше не видела! А проснулась одна! Из-за переполоха с советником. Больше ничего не знаю!
Рандир, прости! Мне ужасно стыдно говорить про такое, но черт бы побрал этого Улетова с его прямотой!
Хотя стой! А если он это делает специально? Хорошая такая месть — заставить меня говорить про одного мужика перед другим. И самое противное, что даже ничего не передашь через Тауэра — телепатию Улетов вычисляет на раз.
— Твой любовник исчез! — хотелось удивиться, но надо «держать лицо». Моя маленькая месть за неудобное положение. — Тогда же, когда и барон! Получается, они бежали вместе и Тишин предатель!
— А его наемники?
— Наемники под замком в обедней зале. Им теперь веры нет.
— Майор…
— Граф! С твоей легкой руки — граф! И не забывай об этом!
— Хорошо. Граф, а какой смысл бежать и бросать своих людей?
— А я знаю?! Это же наемники! Ублюдки! У них ни чести, ни Родины!
— Ты проводил дознание у них?
Улетов замолчал. Стало понятно, если и проводил, то закончилось это не так, как он надеялся. Вот почему понадобились мы и срочно.
— Мне безразлично, что одной крысой в замке стало меньше, но я хочу знать — почему, как и когда он бежал! А самое главное, что мне делать с его крысятником?! Так что у тебя две минуты на сборы. Иди к ним и выясняй! А девочка пока будет со мной.
— В таком виде? — возмутилась я.
Улетов скривил морду, но промолчал.
— Все, жду в коридоре!
Это значит, что с эльфом опять связи не будет. А надо было бы перекинуться парой мыслей.
— Ника, — отвлек меня от этих самых мыслей голос Рандира, — не обращай внимания на Вячеслава Ивановича. Он злится за то, что я его припечатал титулом.
— Да ну его! — нехотя отозвалась я.
— Ника, запомни — я тебя люблю. Это раз. Второе — что бы ни случилось, верь мне и никому другому. В-третьих — для тебя сейчас самое главное выбраться наружу и отдать Духа. Все, что я буду делать, направлено на это. И не чувствуй себя виноватой в том, что было с Тишином. Я тоже не мальчик. Я тебя за это ненавидеть не буду, а они пусть думают, что хотят! Понятно? Хорошо! И кстати — а кто вообще этот Тишин?
— Да так, капитан наемников. Я даже не поняла, как это получилось…
— Не оправдывайся… я сказал, что ты не виновата… я, когда его найду, сам с ним поговорю. Хорошо?
— Нет! Давай ты просто об этом забудешь?
— Посмотрим… — Угрозы в голосе нет, но все же легкое предупреждение присутствует. Ну почему нельзя исправить ошибки? Стереть то, что ты сделал неправильно? Просто забыть… и не корить себя… не отводить глаза, рассматривая рисунок плит на полу и боясь поднять взгляд.
— Рандир?
— Что?
В омут с головой… в самый глубокий и холодный омут:
— Мне нельзя любить…
— Мне тоже… — я не вижу, но слышу едва заметную улыбку, — но я попробую.
~~~
Во время совещания мне стало плохо. Самым противным и натуральным образом. Низ живота скрутила давящая постоянная боль, в бедра будто влили раскаленный свинец. Естество самым банальным и наглым образом заявляло — ты женщина, и не фиг об этом забывать!
Фабис обратил на меня внимание, когда я уже совсем свернулась калачиком в кресле и по привычке сжимала в кулаке челку.
— Госпожа Леттлерг, вам плохо?
Плохо? Да мне сейчас нужен килограмм обезболивающего, чтобы я смогла дошкандыбать хотя бы до своей кровати! А ну стоп! А где и вправду моя чудодейственная, наследственная от Дока аптечка? Когда мы с Тауэром бежали, она осталась в моей комнате, а дальше? Где она может быть сейчас?
— Очень, — прошептала я, не сильно покривив душой. — Мне надо лечь и мне надо мою сумку. Фабис, ты знаешь, где моя сумка?
— Кажется, я отдал ее барону. Давай, я тебя до твоей комнаты доведу?
— Она мне нужна здесь, — голос Улетова оборвал все благородные порывы Фабиса. — Пусть в соседней комнате полежит!
Да мне по барабану, куда — лишь бы занять горизонтальное положение!
— Давайте в кабинет барона… в бывший кабинет? Он через дверь…
— Ладно. А скайль-т-тэйли пусть останется. И никакой телепатии! Вы меня поняли?!
Поняли, поняли — куда ж больше? Получил власть графа и теперь командует всеми, как захочет. А ведь был нормальный мужик! Ну, относительно нормальный.
Я еле встала. Показывать или не показывать сейчас свою слабость — мне было безразлично. В такой момент любые действия, эмоции воспринимаешь равнодушно, будто через занавесь.
— Я могу хоть поговорить с Тауэром?
— Говори, — насмешливо буркнул Улетов.
