7
Входя обратно, знатно приложилась лбом. Обо что же? Кажется, портал стал ниже. Потыкала рукой — правда. Где-то на уровне моего лица уже чувствуется обычное дерево. Да и рябь идет уже не на весь ствол.
— Док… портал. Он, кажется, закрывается.
Андрюха недоверчиво смотрит на меня, потом на дерево. Руки в крови по локоть. Теперь я знаю значение этого выражения. По локоть — в буквальном смысле. С пальцев капает. Вытереться нечем. Или просто некогда.
— Надо быстрее. Кажется, данный портал, как и катаклизм, имеет свои временные рамки…
— «…с пятнадцати ноль-ноль до шестнадцати ноль-ноль»…
— …все по палаткам… никому не выходить…
Кажется, мы с Доком начали понимать друг друга с полуслова.
— Надо помощь… из города.
— Они не услышат.
— Пошли кого-то! — повышаю голос. Неужели Док не понимает? Он один не справится!
— Кого?! — кричит мне в ответ «добрый доктор». Кричит, потому что понимает, что некого. Никто не в состоянии дойти до города. Все ранены.
Замечаю лежащих неподвижно ребят.
— Док… умерли? — Если он ответит положительно… я не знаю… кажется, я не выдержу.
— Мешали… усыпил… истерика.
Ну, слава богам. Живы.
— Я пошла?
Андрей кивает.
— Да. Осторожно там. Я буду ждать.
Киваю и поворачиваюсь. У нас не так много времени, и медлить не стоит. Всего-то каких-то полчаса. Или все-таки — целых полчаса?! Надежда умирает после Веры и Любви — последней…
~~~
Вроде бы я вывела, вытащила всех, кого смогла. Переступая через трупы, переворачивая их, вглядываясь в лица, закрывая глаза… как бы еще не сойти с ума от этого всего. Но боги миловали… или наказывали… памятью. А миловали рассудком. Док, видя мои ошалевшие глаза, кормил какой-то гадостью. От нее становилось немного легче. Но звуки и цвета теряли четкость. Пару раз я видела этих… эльфов. Издалека, лежа за деревом. Длинные, худые как палки. Они шли по трое. Но ветер и сумрак не давали их рассмотреть получше, а им — заметить меня. В какой-то момент мне показалось, что они ходят по своей территории. Они шли не таясь, не оглядываясь и никого не опасаясь. Страшные эльфы. Напавшие на безоружных детей. Калечившие перепуганных, несопротивляющихся девчонок, самой старшей из которых было не больше двадцати лет. Что же они за звери?! Нелюди! Правильно — не люди! Эльфы…
Портал стал совсем маленьким. Я в последний раз в него протиснулась на коленях. Док попробовал не пустить. Куда там! Хорошо, что из предпоследней партии нашлась пара мальчишек, которые были не сильно покалечены, и их отправили в город. Надеюсь, помощь придет. Док уже не справляется один. Раны шить — это не рубаху зашивать. А еще надо успеть для меня шприцы заправить. Я же не буду под сносящие с ног порывы ветра набирать в шприц лекарство. Да и не умею я. Три адреналиновых шприца уже выпотрошены. Два еще в сумке. Очень надеюсь, что не понадобятся. Те, кому я вкалывала норадреналин, были вытащены буквально с того света. На этот.
Смотрю на часы — пятнадцать пятьдесят две. Еще восемь минут. Пора возвращаться, если я не хочу остаться в этом мире. Прямиком через лагерь Нааля. Оббегать некогда. В грудь тонкой иголочкой вонзилось сожаление об утренней ссоре. Теперь у меня точно не будет возможности извиниться. Я виновата. Прости, Олег. За мое хамство, за несдержанность… за то, что не спасла. Звук! Слабый, почти неслышный… плач.
За перевернутой палаткой, накрытая мертвым телом, лежит девочка. Лет восьми. Чья-то дочь. Мать на игрушку взяла, в лес, отдохнуть. У меня даже сил нет чувствовать. Внутри пустота.
— Иди ко мне, хорошая, — шепчу и вкалываю в плечо обезболивающее. Были бы чувства — разорвалось бы сердце. А так — аккуратно подвязываю болтающуюся ручку к телу. — Ничего, маленькая… все будет хорошо. Все хорошо. Сейчас дойдем до доброго дяди доктора. Он нам поможет. Пришьет ручку, как доктор Айболит зайчику. Ты ведь знаешь про зайчика. У него все зажило. Не плачь…
Донести, осторожно, нежно… не растрясти.
Сажусь возле дуба. Нащупываю рукой портал. Низко. Я с ней не пролезу. Надо уже ползком. Слишком низко.
— Давай, — прошу, умоляю, — ползи. В дерево ползи. Там дупло, но ты его не видишь. Там добрый доктор. Он тебя встретит. Давай, маленькая. Поверь мне. Все будет хорошо.
Девочка вцепляется в меня со всей своей немереной силой. Я разжимаю тоненькие пальчики.
— Так надо, малыш. Давай! Быстрее!
Она качает головой и плачет.
— Дура! — кричу я. — Быстрее! Портал сейчас закроется! Я тебя сейчас убью! Поняла, гадость малая?!
Хватаю нож.
— Сука! Дрянь! Прячься!
Девчонка вжимается в дерево. В портал попадает ручонка. Еще! Ниже! Там, на той стороне должны ждать. Они увидят, вытащат.
— Быстрее! — кричу я. — Или сейчас ноги поотрезаю!
Она сжимается, подтягивает ноги и… проваливается в дерево. Наконец-то. Пятнадцать пятьдесят восемь. Две минуты до конца света. Я уже не пролезу. Ну и ладно! Черт с тем миром!
В портал просовывается рука. Пытается меня нащупать. Я смеюсь и легонько бью по руке. Она отдергивается. Не надо париться, Док, я не пролезу в дырку высотой десять сантиметров! Я же тебе не восьмилетка. С моим-то ростом и с моими плечами. Не смешно, Док.
На траву падает упаковка таблеток. Шприц, еще один. Упаковка ампул. Да ты что?! Сдурел, Док?! На хрена оно мне?! Перестань!
Я уже не понимаю, что кричу, и стучу кулаком об дерево, как будто на той стороне меня можно услышать.
— Прекрати! Кретин! Дурак! У тебя куча раненых! Док!!!
Последним пропихивается деревянным мечом упаковка бинта. И обрезается. Половина меча здесь, а половина… Ровно шестнадцать. Секунда в секунду.
— Док, — шепчу я и сажусь спиной к дереву, — нехреновый такой у нас получился фактор магической проекции. Узнаю, кто это сделал, обещаю, Док, оторву и ноги, и руки, и все остальные части тела. Поверь мне… Теперь у меня к ним свои претензии.
Ветер едва колышет над моей головой дубовые листья. Тишина.
Треснула гитара прямо под рукой —
Не стреляйте в спину в мой последний бой.
Как бы стать сильнее — видно, не дано.
Я в угаре пьяном рву сильней кермо.
[2]
Не ищи по свету — фиг меня найдешь.
В морду брызнет лето — развеселый дождь.
Я грозой не плачу, я сама гроза —
Запоздалым ветром бьются паруса.
Со щитом в обнимку — сладких-сладких снов,
Тонко рвется скрипка из своих оков.
