– Идите к демону, – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Боль за вас я уже пережила.
В уши ворвался разъяренный многоголосый шепот. В ноздри – смрад разлагающихся тел, дыма, пепла и рассыпающихся костей.
– И ты думаешь, этого достаточно?
Морриган отмахивалась от теней и духов, призывая в помощь свою рассветность. Каждый шаг выпивал из нее колдовскую силу. Каждый грозил стать последним. Тропа, выстланная осколками души убийцы, рано или поздно должна была привести ее к нему. Но дойдет ли она? Хватит ли сил? Или духи разорвут ее на части и радостно выпьют все ее тепло?
– Жаль, что я не смог тебя убить. Но мило, что ты позволила мне исправить собственную ошибку.
Она круто развернулась. Темные волосы, серые глаза и молодое привлекательное лицо. Лицо убийцы Клио. И все же Итан не был полноценным личем. Он находился в мире теней так долго, что тот уже начал стирать его черты. Вскоре останется только нечеткий абрис, теневая туманная дымка вместо тела, потерявшего всякое сходство с человеческим.
Нет. Она убьет его прежде, чем это произойдет.
Двое замерли друг напротив друга. Один – воскрешенный демоном полулич, полудух со смертоносной зеркальной магией. Другая – обессиленная призывом полуночных чар ведьма, оставшаяся без печати, которая стала спасением в их прошлое столкновение.
Волк в шкуре ягненка.
В тот момент, когда Итан направил на нее смертоносные чары, снова намереваясь лишить ее души, Морриган сделала лишь один шаг назад. Сошла с теневой тропы, за проложенную ловцом духов связь между ними утягивая Итана за собой. Однако он уже сделал свой ход. Чары окутали тело Морриган плотным коконом. Раздался тонкий скрежет, и она распалась зеркальными осколками… чтобы мгновением спустя оказалась в нескольких шагах от своего убийцы.
– Что за?..
К чести Итана, он быстро взял себя в руки. Прошипел заклинание, и Морриган разбилась снова. А потом еще и еще раз.
– Не надоело? – спросила она в кромешной темноте. – Забыл, что я тоже зеркалица?
– Живая зеркалица.
Не видя Итана сейчас, Морриган кожей чувствовала исходящую от него ненависть.
– Мы в мире мертвых. Здесь я сильней.
– Идиот.
Шагнув к окну, она резким движением сдернула шторы. Залившее комнату лунное сияние осветило усеявшие пол осколки зеркал, которые Итан принимал за Морриган, трикветр ловца духов, а в его сердцевине – нечеткую, слишком чужеродную для мира живых фигуру.
Даже с закрытыми глазами она могла понять о том, что Итан Галлахер угодил в ловушку – по упавшей температуре и ознобу, вздыбившему волоски на затылке. Вторгаясь в мир живых, мир теней отчего-то всегда приносил с собой холод. Может, оттого, что в мире мертвых нет солнца? Или оттого, что нет человеческого тепла?
– Добро пожаловать в ловушку, – пропела Морриган, сделав приглашающий жест.
– Проклятье, – прошипел Итан.
– Ты в моей власти, тварь, – спокойно сказала она. – И только от меня зависит, как долго будет продолжаться твое существование.
Спокойствие было обманчивым: бурлящую в венах ярость приглушало лишь осознание того, что убийца всецело в ее власти. Итан так, однако, не считал. Дернулся, пытаясь разбить одно из поймавших его в ловушку зеркал. Морриган ударила по нему рассветным заклинанием. Истязала его. Развоплощала, как свет развоплощает тень.
Свет ведь всегда побеждает, верно?
Заорав от боли, Итан едва не рухнул на колени. Разряд, пущенный сорванной с пояса плеть-молнии, убедил его, что в ногах все же правды нет.
– Занятно, правда? – сыто усмехнулась Морриган, глядя на его мучения. – Свет тоже может убивать. Как и любовь. Не говори только об этом романтикам и фанатичным почитателям Дану.
– Что тебе от меня надо? – простонал Итан, царапая несуществующими в мире живых ногтями пол.
Она отчетливо скрипнула зубами.
– Зачем ты убил мою сестру?
– Попробуй побыть в мире теней столько, сколько я. Быстро поймешь, каково это. – Голос Итана был едва слышен. – Я терял воспоминания, становился тенью… Та, первая… Я терпел, сколько мог, но она коснулась зеркала и…
– Не та, первая, тварь, а моя сестра Клиодна, – прошипела Морриган, ощущая пульсацию крови в висках.
Желание испепелить его на месте стало нестерпимым. Ту же невыносимую жажду – пускай воды, а не крови, – должно быть, испытывал попавший в пустыню человек.
– Вы, люди, так похожи. Все на одно лицо, – прошелестел Итан.
– Вранье, – отрезала она. – Я не просто так оказалась в Пропасти. И Клио – не случайная жертва.
– Может, и так. – Дымчатая маска, заменяющая Итану лицо, исказилась. – Ты позволила мне убить Агнес Фитцджеральд. Я освободил Пропасть от ее гнета… Агнес ненавидели все. Она принижала сильных и играла на страхах слабых, чтобы укрепить свою власть. Линн, ее любимица, росла такой же, и со временем стала бы могущественней и безжалостней матери. Я уничтожил душу Агнес, а душу Линн выпустил в мир теней. Духи и демоны ей уже как родные, так что трагедией новый дом для нее не станет. Когда Сирша снимет маску обезличенной, она получит деньги матери, а веретничество, которое она ненавидела всей душой, навсегда исчезнет из ее жизни.
– Так ты у нас, выходит, благородный освободитель? – ядовито поинтересовалась Морриган.
– Если бы Агнес не убила меня, если бы не препятствовала нашему счастью с Оливией, ничего этого бы не случилось. Но скрывать не стану, мир без Агнес Фитцджеральд, в любом из воплощений – то, о чем я всегда мечтал.
– Но теперь, когда она мертва, вы-то уж заживете, верно?
Итан, подавшись вперед, зашипел. Уловил в ее тоне: ей известно, что их любовная лодка разбилась. Морриган соткала десятки клинков из света. Они зависли в воздухе, остриями целясь в дымчатую фигуру в ловце духов.
– Только дернись, – ласково предупредила она. – Будет не смертельно, но очень больно. Значит, все это – все эти смерти – ради мести Агнес Фитцджеральд?
Итан молчал.
– Отвечай! – взревела Морриган.
Чтобы думалось лучше, послала новый искровой разряд. Запертый в трикветре, защититься Итан был бессилен.
– Нет, – прохрипел он. – Это было мое условие.
– Условие в обмен на что?
– Чтобы я привел тебя сюда. В Пропасть.
– Зачем? Чтобы ты смог перебить лордов Высоких Домов?
Слишком долгое молчание нарушил щелчок опустившегося в центр ловца духов хлыста.
– Да. Нет. Не только. Чтобы породить хаос.
– Кто велел тебе сделать это? С кем ты заключил сделку?
– Не скажу. Делай со мной, что угодно, но…
– Ты уже мертв.
