– Вот и осень начинается.
– Вот именно. Опять в пещере запрешься?
– Наверное, нет. Церин предложил какое-то место рядом с их озером. Или в самом озере. Не помню уже… Он прав, мне все-таки лучше быть ближе к своим. Так безопаснее. То, что я постоянно вынуждена превращаться в человека, еще больше расходует и без того небольшой запас моих сил. Я чувствую, что для прорыва мне нужен полный покой, и более комфортные условия. Таких жестоких аскез я больше не выдержу. – Она говорила медленно, будто сама с собой, расфокусировано глядя в костер. – Да, все они правы. Что бы я не делала, это тело будет камнем тянуть меня вниз. Не слишком благоприятное рождение, что поделаешь… Поэтому мне нужен должный уход, когда я опять запрусь. Более подходящая еда… мне надо отучиться впадать в крайности.
Она задумчиво провела ладонью по земле, разглядывая крупинки и камешки, перемешанные с серым сухим грунтом. Мельчайшие веточки, осколки опавших листьев. Какая изумительная детализация, разве можно не удивляться такому чуду? Где еще найдешь силу, способную удерживать жизнь в теле, способную проявить все эти предметы, дать им уникальную форму, каждому из них особый присущий запах и цвет. Что же говорить о нашей способности все это ощутить, познать, впитать, запомнить, пребывать… Глядя на небо и летящие в воздухе листья, на холодные руки кажущиеся своими, слыша хриплый низкий голос, ощущающийся как свой, как можно не познать единство изначальной чистоты и спонтанного присутствия? Она вдыхала прохладный воздух, с полным блаженством ощущая, как он касается ноздрей, проникает в легкие, как наполняется, опускаясь живот и расправляются плечи. Аймшиг резко вырвал ее из проявлений спонтанности.
– Ну, дак что там с ответом? Растворился в пустоте всех явлений? – Опять шутил со свойственным ему каменным выражением лица.
– А что ты хотел?
– Неудивительно, что от этой отвратительной диеты у тебя отшибло память. Я говорил, в чем смысл такого сидения? Это же просто невыносимо.
– Нет, наоборот. Очень даже приятно. – Ее лицо было наполнено тихим внутренним сиянием. – Конечно, по началу, все очень трудно дается, но потом только блаженство. Такое сильное и чистое, что не сравнится ни с одним из мирских удовольствий.
– То есть ты сидишь наслаждаешься значит. – Он усмехнулся. – То есть, все ради удовольствия?
– Конечно же нет. – Харша задумчиво поправляла волосы. – Просто этот путь очень и очень долгий. И я только-только подобралась к самому его началу. Со стороны может показаться, что не только долгий, но и очень трудный. Ну и конечно его целью служит только одно. Ответь мне, что думаешь?
– Обрести силу? Победить всех врагов? – Не думая отвечал вампир.
– Нееет… – Харша изобразила удивление. – Главная цель очень простая. Достигнуть истинного счастья в его самой высшей, чистейшей, неизменнейшей форме. И сделать это к тому же не только для себя одного. Ведь что толку в собственном счастье, когда другие страдают? А еще и всех остальных привести к этому. Вот как.
– Да разве такое возможно? – Пренебрежительно хмыкнул якша, подсовывая по одной палочке, к начинающему закипать чайнику.
– Да, я думаю, возможно. – Харша мечтательно задумалась, глядя поверх его круглой головы. – Оседлавший коня бодхичитты переходит от радости к радости
112. От радости, к радости… Я думаю – это здесь главное. Сколь бы ни был долгим и трудным этот путь, какой бы абсурдной не казалась мысль о том, что других можно изменить, главное здесь лишь то, что, идя по нему, будешь переходить от одной радости к другой, пока все они не сольются в единый поток бесконечного радования. А что нам еще нужно? Ты же знаешь, что не так уж много нам выпадает счастья в жизни.
– Это точно. – Аймшиг задумчиво гладил бороду.
6:30. В комнате раздалось заунывно-раздражающее позвякивание будильника. Соржу перевернулся на бок, шлепая пальцем по экрану. Из кухни доносился манящий запах жаренных блинчиков с топленым маслом. Жена уже давно поднялась и потому, когда он вошел в кухню, едва продирая глаза, уже вовсю хлопотала, наполняя термос чаем, насыпая в контейнер рис с бараниной.
– Давай живее. Умывайся, кушай, собирай вещи. – Недовольно отозвалась она на попытку утренних объятий. – Почему так долго спишь? Я еще с первым будильником проснулась. Сам вчера говорил, что сегодня у вас богатый клиент. Нельзя его упустить.
– Это богатый китаец. – Мрачно произнес Соржу акцентируя последнее слово.
– Ну хоть американец, какая разница? – Нетерпеливо отвечала она.
– Как это какая? – Еще мрачнее отвечал Соржу.
Женщина резко повернулась от плиты, укоризненно глядя на мужа.
– И что? Ну и что? Деньги же не пахнут. Дочке в школу собираться. Чем будем платить. У нас долгов как шелков. Точнее, как блох на собаке. Если бы у нас было столько долгов как шелка, то мы были бы богаты. Или наоборот… – Она не могла выбраться из этой запутанной речевой ситуации. – В общем ты понял. Иди и работай. Вот я тебе еды собрала.
– Знаешь, мне сегодня снился очень нехороший сон. – Он замялся в дверях по пути к умывальнику, глядя на нее вполоборота. – Не случилось бы чего.
– Хорошо, я почитаю мантру защитникам. – Пролепетала она быстрым шепотом. – Ну иди. Иди же скорее.
7:36 было на часах Данба, когда он круто повернул руль, разворачивая машину у дома Соржу. Посигналил. Через пару минут, дверь открылась и в проеме показался Соржу вместе с провожающей женой. Данба, быстро выскочил из двери и помахав ей рукой, открыл багажник, принимая из рук напарника сумки со снаряжением и ружья.
Когда дверь мягко захлопнулась, Данба в очередной раз произнес зазубренную наизусть фразу.
– Слышишь, да? Вот эта красотка! Совсем не сравниться с прежней развалюхой. Ездить – одно удовольствие.
– Знал, что ты опять это скажешь. – Соржу со смехом хлопнул водителя по плечу. – Поехали уже забирать эту гниду.
– Скажешь еще. – Данба с особым удовольствием повернул ключ зажигания, слыша приятные мурлычущие звуки. – Это надо прекращать. – Он разворачивался, помахав, вслед за напарником, его жене на прощание, и все еще сидя с застывшей по инерции улыбкой, продолжал. – Нам нужно ко всем клиентам относиться достойно. Ведь они – источник наших денег и благополучия.
– Ну ты прям как моя жена. – Недовольно пробурчал Соржу.
– А что, мне не обидно. – Смеялся Данба по обыкновению бывший в хорошем расположении духа. – Жена у тебя хорошая. Вон какое пузо при ней наел. – И он с коротким смешком хлопнул соседа по животу. Но обратив внимание на понурый вид друга, отвлекся наконец от привычной веселости и серьезно спросил. – Ну, что такой смурной? Случилось чего?
– Да, ничего. Всё нормально, только вот сон плохой приснился. – Соржу смотрел в окно.
– Прочитай мантру защитникам.
