Марианна насупилась. Она долго сидела неподвижно, разглядывая свои руки. Потом начала чаще дышать, все громче и громче, пока опять не начала всхлипывать. В конце концов, яростно всплеснув руками в воздухе, сорвалась с места с громкими рыданиями.
– Я не помню, – всхлипывала она, истерично ломая ключ, – зачем так мучить меня, если от того, что сегодня произошло, от этого страха, я даже вчерашний день не могу вспомнить!
В тот момент Селдрион и вправду решил, что перегнул палку. Он спешно подошел к ней, заботливо обнял. Марианна продолжала рыдать, но не сильно, как будто просто для приличия. Наконец, она успокоилась и обняла его в ответ.
– Я так боюсь, так боюсь, – шептала она, – после того как Айм напал на меня, я боюсь оставаться одна.
– Ты не одна, – он почувствовал, как шаблонная фраза эхом разнеслась в опустевшей голове, но ничего не мог с собой поделать. От одного ее присутствия рядом, вся кровь из головы уходила вниз, и он снова захотел уткнуться носом в ее черные вьющиеся волосы, желая впитать знакомый запах белой акации, похожий на смесь спелого черного винограда и конфет, который появился у нее при контакте с амритой и сопровождал ее повсюду. Но этого не было. Вместо этого, он чуял только приторные духи горничной. Тем временем ее гибкие руки вскарабкались на плечи, и она почти повисла на нем, желая дотянуться до поцелуя. И тут сквозь почти ощущаемое кожей облако приторного фруктово-цветочного аромата, к его ноздрям пробился тихий едва уловимый запах тины и улиток. Это было так, будто стоишь рядом с речной запрудой, заросшей камышами и сочной осокой, и вся растительная масса, смешанная с сыростью, рыбами, моллюсками, обитающими в недрах заиленного грунта, вдруг врывается в ноздри предзакатной свежестью отступающего лета. Селдрион схватил пришелицу за плечи и рывком прижал к стене. Та грубо стукнулась головой об стену и недовольно нахмурилась.
– Ах ты сука! – Сквозь зубы процедил он. Гневные вены проступили на его лице и шее, и взгляд тут же похолодел, прорезая ее насквозь. – Я тебе что, дойная корова что ли?
– Как ты понял? – спросила Харша понурившись, стоя в своем обычном облике, но без хвоста, стараясь спрятаться от его стального взгляда.
– Ты воняешь как жаба. – Бросил он отрывисто, отворачиваясь от нее с презрением.
– Старалась как могла.
– Плохо старалась. – Он схватил ее левой рукой, одновременно пытаясь открыть замок, с силой заламывая ей руки, будто желая отплатить за причиненное болезненное разочарование, вышвырнул за дверь.
Некоторое время он стоял, бессильно опершись о стену. Потухший взгляд не сдвигался с одной точки на мраморном полу, и он всем телом ощущал, как падает в бездну горя. Мариэ не придет… больше никогда не придет… Эта окончательность существования окутывала темным дымом всю комнату, а в его сердце снова врывалась меланхолия. Харша поцарапала дверь как кошка, на время вырвав его из тягучей смолистой жижи.
– Прости меня, Сил. Мне просто так нужна твоя энергия. Я настолько истощена, что зачастую бывает сложно двигаться. Только ты можешь мне помочь, тебе что трудно что ли? Нам обоим от этого только лучше станет. Поэтому я решила, раз уж ты так запал на эту девчонку, то… Я не знала, что ты… – она замялась, – что ты так к ней относишься. Прости меня. О боги, я не должна была этого делать, но дай мне хотя бы своей крови. Я совершенно обессилена.
Селдрион медленно отлепился от стены и прошел к кровати с пустым взглядом небрежно подхватив меч, стоявший в ножнах. Когда дверь отворилась, Харша отступила на пару шагов назад, слыша, как звенит сталь, освобождаемая из плена. Острие древнего клинка уперлось в ее горло. Нагини нервно сглотнула, когда встретилась с ним взглядом. Этот взгляд она уже видела много лет назад. Мурашки пробежали по коже, она зашептала:
– Прости, прости меня. Ну что ты так разошелся, ведь я думала просто помочь тебе, я просто хотела…
– Пошла вон. – Равнодушно отвечал Селдрион и ни одна жилка на его лице уже не дрогнула.
Харша молча развернулась. Селдрион смотрел как удаляется, извиваясь волной, ее трехметровый питоновый хвост. Она не обернулась. В конце коридора дремали магическим сном два стража.
Перемены
Фислар стоял у гранитной плиты, с высеченными на ней письменами. Сжимая рукой несчастный букет, он не знал куда себя деть на этой многолюдной площади. Казалось, что все следили за ним и показывали пальцем. Впереди высилось огромное здание суда, выполненное в форме подковы. Деревья спасали от палящего солнца, и внимательно читая и перечитывая надписи, он все пытался поймать постоянно ускользающую тень. Весь день бродил бесцельно. Сбежал с работы, на которую этот изверг обрекал его последние три недели. Кожа на ладонях практически не заживала, лицо обгорело под палящим солнцем и спина больше не разгибалась. Когда Мариэ ушла, он стал ощущать себя чужим в этом доме, никому не нужной вещью, которой попользуются и потом выбросят. А что, если можно все изменить? Что делать здесь, в том месте, где никто не ждет. Семья отреклась от него, отец запретил матери и сестрам даже писать ему. Они потеряли наследника. Все из-за его упрямства. Надо было пойти по стопам кузена. Ах, вот и его имя. Фислар положил скомканный букет полевых цветов под табличку мемориала. Гордость семьи…отец бы с радостью усыновил его, если бы не столь печальный исход. Хотя он и так был его племянником. Фислар задумался, застыв перед каменной плитой. Он не обратил внимания, как две молодые женщины с цветами в руках подошли к камням и тоже начали искать имя, переговариваясь шепотом. Одна из них, белокожая с веснушками, бросала быстрые взгляды на бывшего садовника. Наконец дамы поравнялись с Фисларом и тот очнулся вздрогнув.
– Ой, мы не напугали вас? – Спросила веснушка.
– Нет, нет, простите, сам виноват. – Он смутился, опустив глаза отошел в сторону.
Вторая, высокая с тонким носом, внимательно читала списки. Веснушка опять заговорила.
– Вы пришли к кому-то?
– Да, к брату, точнее к кузену, но он был мне как брат… – Фислар торопливо отвечал, путаясь, и снова поймав ее взгляд, почувствовал неловкость.
– Мне так жаль…
– Мне тоже жаль, вы ведь тоже не просто так сюда пришли.
– Да…у нас тоже погиб дорогой человек. Жених моей кузины, – она зашептала со скорбным видом, – Как же хорошо, что Владыка Селдрион заключил перемирие с этими злобными нагами. Я так рада, что будет меньше таких женщин как мы.
– Тише ты, хватит отвлекать незнакомцев. – Остроносая схватила ее за рукав, пытаясь вежливо улыбаться Фислару, но в ее голубые глаза были как будто потеряны где-то в дали, в другом месте в другое время.
– Простите что помешал. – Фислар спешил откланяться, но веснушчатая не унималась.
– Нет, нет, это вы нас простите, я такая болтушка. Позвольте спросить, как звали вашего брата, точнее кузена? В следующий раз мы принесем цветы и для него.
– К сожалению, цветы ему больше ни к чему.
