Пока Селдрион отказывался верить, что произошедшее реально и непоправимо. Он возвращался назад, проходил мимо вышки, чтобы повторить вспышку, убившую своей мощностью аппарат по созданию иллюзий, ничего не происходило. Излазил все кусты в жалкой надежде найти серьги, которых не терял. Пытался уцепиться хоть за миллиметр спасательного прутика, который ему протянула бы судьба. Но судьба игнорировала его. И прутика не протягивала. Поэтому сейчас он понуро брел, отказываясь вернуть рюкзак Марианне. Повода возвращать не было. Он еще чувствовал свою силу, как будто ничего внутри не изменилось, как должно было бы, стань он на самом деле стариком. Это было лишь иллюзорное тело, магическая видимость. Им всего лишь надо было придумать выход, как сделать серьги вновь видимыми, чтобы снять их. И Харша уже размышляла над этим. Она то и дело ловила жалостливый взгляд Марианны, смотрящей на старика, и опять чувствовала свою вину. Он еще не видел своего отражения, а уже был так расстроен. Что же будет дальше?
Когда они подошли к деревне, Аймшиг выменял в захудалом ломбарде кусочек золота на деньги. Их было слишком мало за такой слиток, как со вздохом сообщила Марианна, но это были почти все деньги ломбарда. Они сидели неподалеку от остановки и ждали автобус, который должен был приехать только через сорок минут. Она надеялась, что денег хватит на ближайшее время, к тому же для вампира билет был не нужен. С ностальгической грустью оглядывала полуразрушенные домики с крашеными заборами и палисадниками, заросшими мальвой. В такой глуши только местные алкаши бродили, подозрительно косясь на компанию. Аймшиг сделал правильно, что взял на себя обменные операции, ведь стоя теперь рядом с ними и будучи невидимым, он не навлекал на компанию ненужное внимание и слухи об имеющихся у них деньгах. Изредка проезжали легковые машины, грузовики с китайскими надписями. Было облачно и прохладно, комары продолжали атаковать, пока каждый из них не нарвал себе по венику из веток, собрав подобие веера. Харша с Аймшигом не нуждались в подобной защите. Их запах и холодная кровь отпугивали всех насекомых.
У Марианны защемило сердце от вида родных мест, где каждая развалина отдавала ностальгией. Прожив год в нетленной стране богини Алатруэ, она испытывала скорбную грусть покидая те замечательные края, так сильно отличавшиеся от всего того, что было привычно в детстве. Но сейчас, впитывая взглядом тщедушный вид домиков, потрепанную вывеску придорожного магазина, поломанную вандалами остановку, пышные кусты сирени, которая уже давно отцвела там, в чужой дали, и только теперь радовала своим цветом Россию, сердце начинало биться быстрее, как в ожидании предстоящей встречи.
Как ни странно, но даже родившись и всю жизнь прожив в России, она не чувствовала себя своей из-за цвета кожи. Теперь же все они выглядели как группа иностранных туристов, привлекающих внимание местных, в том числе и по причине одежды. Харша попросила Мариэ воспользоваться подарком стража, чтобы хоть как-то скрыть преображенное амритой лицо. Лишь только девушка коснулась кепкой волос, как бомжеватого вида мужик с выбитыми передними зубами, что уже был на пол пути к ней, желая познакомиться, застыл с пустым взглядом, огляделся по сторонам и повернул обратно.
– Эта вещь делает тебя незаметной для окружающих, а также скрывает нас. – Сделала вывод Харша, когда они повторили эксперимент. – Ты не исчезаешь полностью, как Айм, но их взгляд как будто не цепляется за тебя, делает неприметной. Я думаю, что страж преподнес тебе великолепный дар, лучше и не придумаешь.
Когда автобус подошел, они залезли внутрь, оплатив водителю за проезд. Все старательно делали вид, что уже сто раз ездили в автобусах, наполненных дачниками с лопатами и рассадой, с маленькими замызганными креслами, окнами, украшенными пестрыми шторками и кисточками по краю, с воздухом прогретыми до того состояния, что казался лавой, раскаленной прямо в аду и выливающейся на входящих в двери. У водителя играла незатейливая музыка, напоминавшая о девяностых. Фислар упал на кресло рядом с нагини, примостив рюкзак меж колен, озирался по сторонам с пространной улыбкой. Не совсем такой он представлял себе страну, откуда была Мариэ. Харша исподтишка следила за пассажирами, Аймшиг был невидим, а Селдрион с брезгливым видом сел у окна, то и дело посматривая по сторонам.
Взгляд Мариэ ухватился за календарь, прилепленный ошметками скотча к стеклу. Поросенок, в глупейшего вида красных бусах и с маникюром на копытцах от души поздравлял всех с 2019 годом свиньи. Заметив, куда она смотрит, Фислар прыснул от смеха, указывая на изображение. Но не глупый юмор начинающего художника поразил ее. Девушка не могла поверить в то, что кто-то чисто случайно напишет эту невероятную дату, которую она меньше всего рассчитывала увидеть. Пытаясь не показаться странной, она обратилась к пожилой женщине, держащей на коленях корзинку клубники, распространяющей манящий аромат лета.
– Извините, вы не знаете, сейчас что год свиньи? – Она придумала наводящий вопрос, чтобы избежать такого глупейшего вопроса: «Сейчас что – 2019 год?». Уж это было бы слишком. Женщина взглянула на плакат.
– Не знаю, если пишут год свиньи, значит год свиньи. Галя, – обратилась она к соседке, – ты не знаешь, сейчас год свиньи или нет? Ты вроде говорила, что свинину нельзя было на новый год готовить.
Галя оживилась и поддакивала.
– Да, в этом году я не готовила свинину, потому что нельзя. Ведь мы встречаем его. Этого поросенка встречаем. А если так, то нельзя есть. В год петуха – курицу нельзя подавать, ну лошадей и собак-то мы не едим. Мы ж не татары с китайцами. Так что да, этот год – год свиньи, да. Это точно. Ну вот, тут на календаре написано, видите девушка? – Она показывала пальцем.
Все внутри Марианны обрушилось точно так же, как было недавно с Селдрионом. Она поблагодарила за подсказку. Посетовала на то, что не обратила внимания на календарь, обреченно рухнув на кресло рядом со обращенным старцем. Остальные внимательно следили за ее диалогом, не понимая ни слова. Ведь не должна же она была учить их двум языкам. Харша и Фислар кое-как могли разговаривать по-английски, а Селдрион и вампир вообще не знали ни слова на языках людей. Она зашептала, склонившись над его ухом.
– Я не знаю, что случилось, но сейчас не тот год, какой должен быть.
– Как понять?
– Я пошла в поход и пропала в 2007 году и сейчас должен быть 2008, но похоже, что прошло двенадцать лет. Видимо время в наших мирах течет по-разному. Ваш год равен нашим двенадцати.
– Ты уверена? Это точно? – Селдрион выглядел встревоженным. Марианна не могла заставить смотреть себя куда-нибудь кроме его пораженного бельмом глаза.
– Боюсь, что да. – Она стала настолько нервной, ерзая на кресле, что остальные нагнулись со своих сидений, чтобы послушать. – Это просто невероятно, что прошло уже двенадцать лет. Все изменилось, может мои родители и не дожили до этого времени. Боже, они ждут меня уже двенадцать лет… – Она прослезилась и полезла в карман за кружевным носовым платком. – И я никогда уже не закончу учебу. Похоже вы были правы. – Она сгорбилась, вытирая нос. Старик-Селдрион повернулся, чтобы похлопать ее по плечу, обнять, утешить, но только увидев свои руки, вспомнил о трагедии, произошедшей всего пару часов назад, и одернулся осаженный. Сквозь зубы произнес:
