Он тяжело вздохнул и покосился на седовласую аккуратную женщину с красивыми, но старомодными часами на левой руке. Скорее всего, когда они доберутся до цели, он будет рад, если появиться возможность укусить даже такую, но пока энергия молодости притягивала как магнит.
Самолет начинал разгоняться, и Харша всем телом вжалась в кресло, Аймшиг похлопал ее по колену.
– Чего ты боишься, я же умею летать. Если этот дом сломается, то я на лету тебя подхвачу, не убьешься.
– Да, да, я знаю. – Харша кивнула быстро, поспешно.
Лишь бы все было хорошо. Если бы кто знал, как она мечтала достичь своей цели, и если бы ей сказали, что ради этого, ей пришлось бы тысячи раз переживать страх перед полетами, то она ни секунды не колеблясь, согласилась бы, лишь бы снова увидеть Его. Боль разлуки засевшей занозой свербила сердце, наполняя грустью его обладательницу. И она знала: все случившееся с ней – было лишь путем к Нему. Позволь она умереть Марианне, кто бы помогал ей в этом мире, кто бы дал такие сложные инструкции, обучил языку. Да им пришлось бы много лет потратить лишь на то, чтобы освоиться, а Учитель был в человеческом теле, и не мог ждать годами, десятилетиями, как нильдары. Люди живут так мало… В минуты раздумий ей больше всего хотелось изменить срок жизни людей, всех без исключения, лишь бы только один Учитель жил дольше. Какое однобокое великодушие! Она сама в тайне насмехалась над своими благородными порывами, потому как привыкла к этому, привыкла ставить под сомнение любое свое действие, а кто бы отучил? Может быть Он…, и она прекрасно знала, что Аймшига тоже терзают те же страхи, те же сомнения, что и ее. Как-то в начале знакомства он рассказывал ей, как оказался в их мире, но с годами рассказы становились всё туманней, путаней и вскоре он вовсе замкнулся в себе, не желая делиться болью. А ведь предателем себя считал. Изгнанным с позором жалким предателем.
И когда они взлетели, Харша с торжественной улыбкой повернулась к нему, сжав руку в своей и сказала, сверкая возвышенным блеском в глазах:
– У тебя все получиться. Ты сможешь все исправить. Верь мне.
Слезы Караваджо
Огни священного города, расположенного на берегу Ямуны
29, постепенно разгорались, противостоя наступающим сумеркам. Темнело очень быстро. Стоило солнцу скрыться за горизонтом, как их настигала темнота. На главных магистралях сумрачная гуща вытеснялась яркими синтетическими фонарями, так не любимыми Селдрионом. Хотя и тот уже порядком попривык, научившись не обращать внимания.
Их путь проходил извилистой петлей, вынуждая постоянно переезжать. Отъезд отложился после того, как внешность Селдриона опять изменилась из-за воздействия шокера. В этот раз он, как и его спутники, обнаружил себя блондинкой с обрезанным как по линейке каре, доходящим до края скул и огромными голубыми глазами с белесыми ресницами. Теперь он был даже ниже Марианны, над чем они часто смеялись, когда та решила, что новым именем в паспорте должно быть что-то вроде Алисы Клоп. Этот образ щуплой маленькой, но очень самоуверенной девушки принадлежал представительнице ордена воинствующих монахинь, которую как-то заметила Харша, находясь в Восточных провинциях. Бойкая, сильная, решительная, она зачаровала Харшу, вписав свой лик в историю создания магического артефакта. Хотя шокер и изменил внешность, сами серьги все так же были сокрыты. По началу Селдрион никак не мог привыкнуть к женскому телу, разглядывая и щупая себя перед зеркалом, при походе в туалет и душ, но больше всего ему было необычно и неудобно смотреть на мир с такого «приземленного» ракурса.
С тех пор, как их компания развалилась на части, Марианна уехала с Селдрионом в Питер, где они подали заявление об утере паспорта на имя Алисы. После долгой бумажной волокиты, и череды взяток, им все-таки удалось оформить документы. Удачная операция заложить в ломбарде один из бриллиантов, помогла им выручить довольно приличную сумму, на которую они сейчас и жили.
После того, как они прилетели в Индию, в надежде найти родственников девушки, Селдрион на своей шкуре ощутил каково быть иностранкой, а к тому же блондинкой, в Индии. На него пялились абсолютно все, дети бегали, трогали и попрошайничали, молодые мужчины как бы невзначай прижимались к нему в автобусах и поездах, таксисты игриво подмигивали, а некоторые даже просили дать им свой номер. От одного хозяина гостиницы, даже поступило внезапное предложение руки и сердца, как только его жена отвернулась. Бывший Владыка нильдаров постоянно чувствовал себя будто под прицелом камер телефонов, голым на ярко освещенной сцене, откуда нет спасения. Как-то он даже признался Марианне, что теперь на своей шкуре ощущает, каково было ей в мире богини Алатруэ, на что та, смеясь отвечала, что ему все-таки намного тяжелее, ведь похотливость местных мужчин не идет в сравнение со всем случившимся с ней дотоле. Когда в очередном переулке Селдриона, бывшего теперь Алисой и возвращавшегося в номер с продуктами, зажали трое парней, его терпение уже было переполнено. Двое из них отделались легкими увечьями, а последний так и остался валяться на земле без движения. Их последующей судьбой он мало интересовался. Марианна так и не узнала об этом, и к счастью, на протяжении всего времени оставалась полностью незамеченной, благодаря подарку стража. А это было единственным, что его сейчас заботило.
Когда они приехали в Джайпур
30, откуда был родом отец девушки, то по прежнему адресу не нашли никого из родных. Люди, купившие их дом, оказались разговорчивыми и дали некоторые зацепки. Хозяином был полный мужчина с убранными в хвост поседевшими волосами, засаленной майке, чуть размазанной тилакой
31 на лбу и скатывающимися вниз уголками глаз, как у грустного грузного монстра из детских мультфильмов. С необычайным гостеприимством он принял гостий, вываливая на них всю известную за жизнь информацию. Его жена принесла холодный домашний лимонад, недоброжелательно поглядывая на незнакомок. И хотя хозяин молил их остаться погостить, Селдрион повелительным жестом взял Марианну за руку и вышел прочь, как только они все разузнали. Это посещение, несмотря на отвратительное воспоминание о сальных взглядах, которые индус бросал вдогонку, сильно продвинуло расследование.
В этом длинном рассказе Марианна узнала все новости, произошедшие за двенадцать лет. С тех пор как она пропала, ее родители долго не сдавались, пытаясь отыскать правду. Мать чувствовала, что Марианна жива, ей снились сны, иногда слышался голос дочери возникающий из ниоткуда, но все их попытки прояснить дело приходили в тупик. Без вести пропала… таков был вердикт. И полиция не хотела даже смотреть в сторону запылившейся папки бумаг с именем Марианны Рой. В конце концов, от бесконечных переживаний мать девушки слегла с инсультом. Отец долго ухаживал за ней, но, когда второй инсульт забрал у него супругу, не выдержал и вернулся домой в Индию. Забрав престарелую мать из-под опеки старшего брата, он решил посвятить всю оставшуюся жизнь служению Богу и уходу за старушкой. Они продали дом, принадлежавшей их семье и разделили деньги пополам. Новый хозяин не запомнил, куда переехал дядя Марианны, но отец переселился во Вриндаван, чтобы потратить остаток жизни на молитвы. Беда была в том, что новый хозяин не знал ни адреса, ни телефона. За долгие годы у него не сохранилось никакой информации. И хоть он тщательно перебирал пожелтевшие засаленные бумажки, между делом разглядывая голые лодыжки Алисы, ему ничего не удалось найти, чтоб хоть как-то удержать их. И только когда они вернулись в номер, Марианна позволила горю выплеснуться. Долго рыдала, от горя свернувшись клубком на гостиничной кровати, долго не могла принять и поверить в смерть матери, даже допустить которую для нее было непостижимо, но все это время Алиса мягко утешала ее, взывая не терять надежду, не сдаваться, не прогибаться под тяжестью испытаний. И эта забота, как ни странно, давала облегчение, лечила раны.
