Теперь же в комнате теснились четверо. Сам мастер, его помощник раскрасневшийся Ринчен, строгая Харша, как всегда в черной кружевной юбке в пол, туго затянутом не горле жакете, который так сильно обхватывал ее руки и туловище, что казалось, она состоит из костей, а рядом с ней мрачный Аймшиг, такой же как всегда, только в тибетском традиционном наряде с приспущенным правым рукавом.
Гуру улыбался рассеянно-дружелюбно, глядя в пространство меж ними, махнув рукой на пол перед собой, куда Ринчен уже заботливо подложил подушки.
– Делаем поклоны. – Прошипел Аймшиг сквозь зубы.
Пытаясь не сшибить предметы вокруг, они кое-как поклонились, и наконец усевшись, Харша как-то стыдливо начала расправлять юбку, будто оттягивая время, даже вампир кинул взгляд в ее сторону, удивленный поведением. Она молчала, странно-неловко косясь то и дело на сидящего у ножек низкой кровати Ринчена. Гуру улыбался дружелюбно.
– Говорите, что у вас. С чем пожаловали? – Спросил он и Ринчен перевел.
– Мы прибыли издалека. – Начала было Харша.
– Очень издалека! – Аймшиг сильно махнул рукой вдаль, будто пытаясь общаться с глухонемым.
– И у нас очень важная просьба.
– Весьма и весьма важная! – Добавлял комично Аймшиг на старом наречии.
– Что за просьба? – Заинтересовался мастер.
Харша замолчала. Этот проклятый языковой барьер. Если она все расскажет, то будет очень странно. Скорее всего их выгонят и больше никогда сюда не пустят.
– Это просьба о помощи. Я знаю, что вы высокий лама, что вы много всего знаете. У вас много знаний. – Она кашлянула в кулак. Боже, как же плохо она знала английский. Сюда бы Марианну.
– А я пришла издалека. Наш народ сейчас в большой беде. У нас много проблем. Война, ненависть в сердцах родственников и друзей. Алчность в умах моего народа. Они постоянно жаждут золота и власти. Все больше и больше. И им никогда не хватает. Когда-то у нас были древние знания, но теперь все утеряно, и мы пребываем в упадке. – Харша ждала, когда монах переведет. Казалось, он справляется неплохо. – Поэтому я пришла просить вас, от лица всего нашего народа, посетить наш край и даровать нам священное знание. Восстановить гармонию и справедливость в нашем мире.
Она облегченно выдохнула. Ринчен бросил взволнованный быстрый взгляд, но тут же справился с собой и с щенячьим блеском в глазах перевел это все сидящему на кровати.
– Я правильно понимаю, вы простите Учителя даровать Дхарму вашему народу? Вы ведь это имеете в виду под «знанием». Простите за вопрос. – Ринчен снова покраснел, едва уколовшись об обжигающие черные угли раскосых глаз незнакомки. Она вперилась в него, просверливая до основания, не отпуская с крючка гипнотически застывшим взором, так что послушник почувствовал себя мышью перед смертью, представшей в виде змеи. По спине пробежал холодок. Когда она отпустила его, спасаясь бегством, его глаза обратились в надежде к ее спутнику, но встретили там могильный холод и полное равнодушие. Ринчен обомлел. Никогда прежде он не встречал таких людей. Они напугали его. Живя в столь отрадном, пропитанном святостью месте, он и забыл, что такое страх, забыл, что бывают плохие люди и зло. Ежедневно читая молитвы о благе существ, он представлял их всех заблудшими беспомощными душами, глупыми, немного жадноватыми, но все же добрыми, такими как те кочевники, часто заходящие в храм. Их глаза были часто растерянными, пугливыми, но все же такими теплыми, радушными. Бывало, он посещал их дома, чтобы помогать старшим монахам проводить там ритуалы, и потом их кормили, смеялись, подвозили на старом мотоцикле или низкорослой лошадке. Пару раз он даже бывал в крупных городах, где шумная жизнь бурлила, пенилась подобно потоку. И там были занятые своими делами люди, раздраженные, невнимательные, но когда улыбался им, то всегда улыбались в ответ, но теперь… Все равно что смотреть в бездонный пустой колодец. Высушенный, заброшенный. Такие глаза были у гостя в дорогих украшениях из бирюзы и коралла.
Мастер похлопал его по плечу смеясь, вырвал из мира фантазий. Ринчен вздрогнул извинившись, сам над собой засмеялся, хотя на душе скребли кошки.
– Передай ей, что я не смогу никуда с ней пойти. Извинись за меня. Скажи, что я уже очень слаб для подобных длинных путешествий. Я бы с радостью даровал им учения, но не могу. Пусть попросят кого-нибудь помоложе.
Ринчен перевел. Гостья открыла рот, вздернув надменно брови. И совершенно не стесняясь присутствия Учителя повернула голову влево, принявшись шептаться на чужом наречии с видом таким недовольным, что монах будто кожей чувствовал, как она поносит Гуру Чова. Ее спутник смотрел в сторону и ни один мускул не дрогнул на его круглом и плоском, как луна лице. Видно было, что ему абсолютно наплевать. Видя все это, Гуру, желая их успокоить, перевел через монаха.
– Скажи им, чтобы не беспокоились. Мы попросим кого-то из старших геше
64 пуститься с ними в дорогу. Не оставим их. А пока, они могут ходит в наш монастырь, и слушать Дхарму. Правда на тибетском читаем. – И он улыбнулся.
– Нет, вы не понимаете, я пришла издалека именно за вами. Мне нужны вы. Именно вы. Я прошу вас обучать меня и мой народ. Разве для вас это ничего не значит? Да можно сказать вы сами меня сюда и привели, как же теперь отказываетесь. Вы что, бросаете меня? – Она истерично срывалась на визг в последней фразе. Ринчен старательно переводил уже не пытаясь разобраться в ситуации.
Последовало долгое молчание. Должно быть слова женщины в черном привели гуру в бешенство, но обернувшись, Ринчен обнаружил в них странный мелькающий отблеск.
– Гнев разрушит тебя, моя дорогая. Лишь с этим врагом тебе нужно бороться. – Морщинистые веки почти полностью закрывали его глаза, будто он засыпал. – Я уже ответил на твои вопросы, поэтому прошу вас, приходите позже. Сейчас у меня еще посетитель.
Она прищурилась и резко встав, вышла за дверь не прощаясь. Спутник ее, тем не менее поклонился, выйдя из двери не повернувшись спиной, в полусогнутой позе.
***
Все оборвалось внутри вместе с отказом. Харша вернулась в деревню, лежащую в шести часах ходьбы от монастыря. Ходила по комнате ничего не понимая, будто обухом ушибленная. Аймшиг наливал себе бокал за бокалом, в воздухе разносился алкогольный дух, а вампир с каждым разом становился бодрее, будто от кофеина.
– Ох, прошли времена, когда можно было пить чистый спирт. Тут продают только выдохшееся вино. Вот вернусь в Москву… – Он мечтательно закатил глаза. Харша с недовольством открыла форточку.
