– Невыносимо воняет. Ты можешь не раздражать меня еще сильнее, я и так на взводе?
– Я праздную. С каких пор это запрещено? Исполнил свой долг и теперь свободен. Знал бы этот заносчивый нильдар, что не только он был связан своим обещанием, то относился бы ко мне с большим пониманием.
– Ты тоже бросаешь меня? – Она смотрела с тревогой. Заходящее солнце просачивалось сквозь шторы, заполняя золотом комнату.
– Я буду приходить к тебе в гости. – Не слишком обнадеживающе прошептал сквозь зубы сидящий в кресле вампир. Приподняв кубок на уровень глаз, рассматривал его содержимое. Массивный, из золота со вставками крупных камней, один из немногих предметов, бывших в его собственности.
– Как же так… – Харша бледнела, серела, уменьшалась. Не выдержав эмоций уже не могла контролировать себя, приняла свой обычный облик. Скрутив хвост в кресло, уселась с ним рядом.
– А вот так, принцесса. Мы достигли цели и теперь каждый сам за себя. – Он залпом допил бражку, стряхнув капли на пол. – Удачи! – Пройдя размашисто, открыл дверь на балкончик, взгромоздясь одним прыжком на перила, обернулся лицом к позеленевшей от нервов нагини с тусклыми запавшими глазами, помахал на прощанье рукой и с мерзкой ухмылкой упал назад, в неизвестность. Тут же его не стало.
«Надеюсь, не видел никто» – Харша скользила запирать дверь балкона.
***
После его ухода, стало еще тоскливей. Она бродила по улицам, люди глазели. Приходилось принимать облик местных или уходить в горы, куда осенний ветер вечерами заносил бушующий холод. Часами сидела в пожухлой отцветшей траве, обращенная взглядом в далекую даль и все вспоминала. Тучи катились навстречу, огромные пухлые шапки, небо за ними серело. Дождь собирался. Где-то вдали пасли скот, по видимой за несколько километров дороге проезжали редкие машины с прицепами. Было тихо, пустынно. Пусто снаружи и пусто внутри. Эта природа как бы несла с собой застывшую вечность. И казалось, что прежней жизни никогда не существовало. Она сидела на крупном камне, поросшем лишайником, вокруг поднимался низкий колючий кустарник, пролетали пчелы и мошки. Ей не было дела. Все одно. Он отказал ей лишь потому, что была слишком настойчива, груба, нужно было мягче просить. Мягкости ей всегда не хватало. Провела рукой по мшистому камню. Там под сводом каменного неба вся земля сплошь и рядом была покрыта таким. Нежный серебряный мох, самоцветы, журчание подземных источников, запах лунного лотоса. Неуловимый, пьянящий. Она оторвала листочек ближайшей травы, растерла в ладонях, вдохнула. Запах не тот. Слишком пряный, бодрящий, слишком насыщенный жизнью. Кого я стесняюсь. Здесь нет никого, можно и так посидеть, приняв свой облик. Обратившись, долго смотрела она на браслеты, массивные, тяжестью обрекающие. Тело ниже пупка покрыто питоновыми пятнами, может слиться с местностью как камуфляж. Гладкое, холодное, гибкое. Подняв кончик хвоста, подхватила руками серьгу-погремушку с раннего детства, пронзающую тело. Ведь настоящей принцессе нужно скользить так плавно, держа кончик хвоста на весу, лишь бы не брякнул ни один колокольчик. Надо бы снять это уже наконец. Распилить на кусочки и все распродать. Жить здесь до конца своих дней, никогда не встречая сородичей. Жить в человеческом теле. Она бессильно опустила хвост, брякнув об землю. Застыла в раздумьях.
Слева на тропке послышался звон колокольчика, приглушенное шуршание камня. Кто-то приближался. Встрепенувшись, она замерла и решила вновь обратиться, внутренний взгляд поместив на камне желаний, вросшем в лобную кость.
Какой-то деревенский вел за собой ослика, груженного всяческой снедью, видимо на ярмарку. Харша отвернула скуластую голову вправо, чтобы лишний раз не встречаться с ним взглядом, надеясь, что пронесет, втайне догадываясь, что с простаками не так просто разминуться не пообщавшись. Ровно так и вышло. Поравнявшись, он остановился и крикнул.
– Доброго дня! Скоро дождь начнется, вам стоит вернуться домой, а то промокните!
– Я не говорю по-тибетски. – Недовольно ответила, немного рассерженная за нарушенное одиночество.
– А, понятно! – Кричал настойчивый торговец, – Инглиш?
– Инглиш, инглиш. – Кивнула она невольно заулыбавшись. – Я не понимаю, что вы говорите! – Крикнула Харша в ответ со своего камня, что находился в нескольких метрах от тропки.
– Вы промокните, дождь начинается!
– А может я хочу промокнуть!
– Зачем так!? – Кричал деревенский
– Что?! – Не расслышала Харша.
– Зачем хотите промокнуть?!
– Люблю такую погоду!
– А долго ли мне до древни?! – Кричал мужчина, удерживая ослика за узду.
– Часа два! – Харше уже становилось смешно оттого, как долго может длиться это перекрикивание.
– О, это недолго. – Приободрился тибетец. – Но возможно надо передохнуть. Хотите чая? У меня еще остался. – И он начал рыться в мешках, нагруженных на ослика. Наконец достал огромный термос.
– Только если вы сюда подойдете, там негде сидеть! – Харша еще надеялась отшить незваного товарища. Но он уже двигался к ней, оставив ослика у дороги, держа наперевес гигантский термос литра на три.
Его приближавшегося, удивленно разглядывала нагини, понимавшая что обозналась. Этот человек не был тибетцем, скорее всего поэтому он смог заговорить с ней по-английски. Но и индусом он не был. Да, одет в тибетскую одежду, но ростом выше любого тибетца, худощав, смугловат, черные волосы заплетены в косу, по старому обычаю, в одном ухе серьга с бирюзой. На вид молод, моложе ее, лет двадцать-пять не больше. Лицо покрыто темной щетиной. Он стоял ниже, разливая по кружкам чай, пока Харша со своего пьедестала следила за его тонкими пальцами, начиная сомневаться, торговец ли он вообще. Но больше всего удивили глаза, которые он поднял, подавая чашку. Травянисто зеленые, интенсивного ровного цвета, миндалевидные, обрамленные роем черных ресниц, и с черными же дугами бровей над ними.
– Угощайтесь. – Улыбнулся он приветливо.
– Спасибо. – Харша подхватила пластиковую чашку, скрученную с термоса.
– Я Церин, кстати. А вас как величать?
– Зара. – С милой улыбкой соврала Харша.
– Откуда вы, Зара?
– Издалека, а вы?
– Что значит издалека? – Засмеялся Церин. – Это весьма растяжимое понятие.
– Я из России. Поэтому английский плохо знаю.
– Как необычно! Такая редкость. Никогда не встречал здесь русских.
– Откуда же вы сами?
– Я иду от озера Манасаровар
65. Там моя родина.
– И какова цель визита? Торгуете? – Харша кивнула на ослика. Это длинное название ни о чем ей не говорило, и совершенно не заинтересовало.
