– Что с ней? – Спросил Фислар шепотом, когда она прикрыла уставшие веки. И Ринпоче повернулся с укором глядя на него.
– Она под властью демона. Ты должен был знать об этом.
Дары
Харша сидела на постели больной, осторожно поглаживая холодными пальцами высунувшуюся из-под одеяла ладошку Марианны. На улице стояла глубокая ночь, и полная почти синеватая луна высоко висела над головой, проникая бледными лучами сквозь занавески. Из далекого коридора доносились отблески одинокого светильника, оставленного включенным для одного из монахов непрерывно бубнящего под нос молитвы. Его товарищ в это время спал рядом на полу. Теперь они должны были не прекращая, посменно читать ритуал, отгоняющий злых духов, дабы не дать Аймшигу, которого распирала мощь крови подпитанной амритой, возможность забрать Мариэ. Ринпоче с Фисларом тоже не спали, сидя в дальнем углу полупустой комнаты девушки, где они уже очень долго, тихим вкрадчивым шепотом что-то обсуждали. Их диалог, начатый за вечерним чаем, продолжился лишь только после того, как Фислар хоть чуть-чуть успокоился. До этого он бегал по улицам, пугая соседей, что есть мочи выкрикивая имя вампира. Но, как и следовало ожидать, Аймшиг не пришел на дуэль. Вообще Фислару надо бы радоваться, ибо в последние недели свирепствующий якша с лицом Чингисхана обрел реальную силу, и теперь даже Селдриону очень сложно, и даже почти невозможно было бы справиться с такой мощью. Вампир уже подчинил себе всех местных духов, собирая энергию теперь и с них, а также стяжая в виде добровольно-принудительных даров себе любимому золото и всяческие ювелирные мелочи. Он даже облюбовал несколько пещер под жительство, в одну из которых даже относил околдованную Марианну, забывшую обо всем на свете. Но чем чаще он пил ее кровь, тем больше понимал, что вскоре от нее останется лишь бесполезная оболочка, с которой уже ничего не поимеешь. Тогда ему пришло в голову забрать амриту себе. Так странно, что раньше не догадывался до этого. Тогда можно стать самым могущественным духом на планете, постепенно порабощая все новые и новые земли. Никто уже не смог бы противостоять ему. Обретя силу, ему казался смешным тот нелепый мнимый трепет, который он испытывал к ней вначале. Поэтому, когда Фислар орал как бешеный его имя в пустоту ночи, он, в компании новых друзей, отдыхал в своей богато украшенной пещере. В полнолуние он чувствовал себя особенно сильным.
Наоравшись до хрипоты, облаянный и едва не покусанный собаками, Фислар, гневно барабанил в дверь, где жила Харша. Хозяева вышли из соседнего дома, опасливо жмурясь в темноту, подсвечивая себе путь. И вот уже принцесса бежала, стараясь не терять из виду развевающийся пуховик нильдара. Когда вошла запыхавшись, Ринпоче встретил её всё той же приятной улыбкой полной доброжелательности и теплоты. И пока сидела, стараясь не расплакаться от взгляда на запавшие глазницы некогда пышущей здоровьем девушки, Ринпоче принес себе стул из кухни и сел рядом с Фисларом. «Можно узнать? – поинтересовался он деликатно, – откуда вы все к нам попали?» И Фислар ответил как обычно, почти не обратив внимания, приняв тот вопрос за копию множества подобных, что уже приходилось слышать раньше. «Издалека» – бросил он коротко. И только когда Ринпоче задал второй вопрос, он удивленно обернулся, окинув взглядом округлое лицо постаревшего ангела.
– То, что «издалека», я вижу, – и Ринпоче тихонько захихикал, – Но как?
И Фислар лукаво подмигнув ответил, наклонившись ближе, поняв ход его мыслей и прошептал заговорщически так, будто теперь это был их совместный секрет.
– Через магический портал.
И досточтимый сразу поверил, удивившись как ребенок, хотя ему уже шел, по-видимому, шестой десяток, чуть хлопнул себя по коленке и прошептал: «Ну надо же как бывает».
***
А Харша неотрывно вглядывалась в лицо той, которую уже спасала почти год назад. Да, действительно, если не считать разницы в скорости времени, это было примерно в начале весны. Когда они возвращались с празднества в царстве нагов, все так же текли потоки ледяных ручьев, что покрывались ледяной коркой после заката и вновь таяли в полдень. Лошади ломали подковами их хрупкие стеклышки, а она тогда еще не принимала вид двуногих, ползя рядом с лошадью Марианны, за которой ей поручил проследить Селдрион. И Марианна эта выглядела тогда совсем иначе. Но это неважно. Она много раз думала, кому же пришло в голову отравить эту никому не нужную девчонку из мира людей. Ладно у неё были свои планы на покорение нового мира. Но кому могло понадобиться травить ничего из себя не представляющую незнакомку? Тайный орден? Заговорщики против власти? Террористы? Как бы то ни было, они были так искусны, что даже тайной полиции, подвластной Советнику, а также известной своими изощренными методами выведения подопытных на чистую воду, не удалось найти ни одной зацепки. Селдрион в то время предпочитал не думать о неудачах своего правления, очарованный действиями амриты на тело этой несчастной, что лежала теперь выпитая почти досуха, чья матовая смуглая кожа приобрела теперь зеленоватый оттенок. Казалось, что с тех времен прошла целая жизнь. Харша опять глубоко вздохнула. Столько лишений, что ждало её в этот год не встречалось и за всю жизнь, насчитывавшую чуть более восьмидесяти лет мира Алатруэ. Хотя по здешним меркам, она выглядела плюс-минус на тридцать семь. Если только в облике человека. Вряд ли, имей она питоновый хвост, кто-то здесь решился бы оценивать возраст ее лица. Просто глазели бы в ужасе. А Селдриону по человеческим меркам на вид не больше тридцати. Фислар вообще выглядит иногда как восемнадцатилетний подросток, хотя приближался ко второму столетию. Аймшиг… Ха, она еще думала, тогда сидя в изножье трона отца, что этот замкнутый, нелюдимый якша лишь туповатый беженец третьего мира, из которого можно веревки вить. Не тут-то было. Столько лет провел в услужении, и никто не догадывался, что бывший раб на самом деле таил в себе грандиозные планы.
Тут Марианна зашевелились, сморщивши брови во сне, прерывисто быстро дышала, как от дурного сна. Харша погладила ее руку.
– Мариэ, Мариэ, проснись, все хорошо, это просто сон. Что с тобой? – тихо шептала на нильдари.
Та резко открыла глаза, выскакивая как из кошмара, длившегося по меньшей мере последние недели.
– Харша? – выпалила она словно в горячке, – Ты здесь.
– Да, я здесь, с тобой. Все в порядке. Мы с тобой.
– Так хорошо, что ты здесь. Я так боюсь, Харша. Я так боюсь, – она крепко сжала в ладонях костлявую лапку нагини.
– Не бойся, не бойся. Мы здесь.
– Нет, ты не понимаешь. Боже, Харша, ты вообще не понимаешь. Он убьет меня. Прикончит. Теперь он не сможет остановиться. Как же он стал силен… Ты не знаешь. Ты просто ничего не знаешь, – ее глаза беспокойно бегали по лицу принцессы, не в силах остановиться. – Он собирает союзников. Подчиняет слабых, ломает средних, уговаривает сильных. Он не остановиться. Я здесь в ловушке. И это все из-за проклятой амриты. Все из-за нее, – она принялась всхлипывать. – Ты просто не понимаешь, не понимаешь.
– Хорошо, успокойся, – Харша старалась придать голосу устойчивости, – Мы поможем тебе сбежать, уехать отсюда подальше, туда, где он тебя не найдет.
