– Мамочка, я тебя очень люблю, – прошептала Агнесса, крепче обняв меня.
– Я тебя тоже, милая. А теперь, – я отстранила ее от себя, – беги. Беги без оглядки. Оставайся с Леоном. Никогда не возвращайся в Вольтерру. Там теперь невозможно дышать. Все стало слишком запутанным. Прости меня за всё и убегай!
Она поднялась на ноги, подошла к двери и, повернувшись, ещё раз запечатлела меня в своей памяти. Это был последний раз, когда я видела свою дочь так близко. Потом я лишь буду издалека наблюдать за тем, как она веселится со своими детьми, целует мужа, стоя солнечным днём на игровой площадке и радуется жизни вдали от вампирского клана.
Мы уехали в Вольтерру, как только стемнело. Здесь нас больше ничего не держало. Все это казалось до боли бессмысленным и глупым. Я лишь хотела поскорее закончить историю с ликанами и просто дожить остаток вечности со своим мужем в стенах древней вампирской резиденции.
– Ты останешься с нами? – обратилась я к Штефану, что сидел недалеко от меня в библиотеке.
– Если позволите, – отозвался он.
– Знаешь, что я думаю, – решила поделиться я своими мыслями с ним, – мне кажется, что мстить за свою любовь – слишком глупо. Лучше просто занять сторону вечного врага католиков. Быть может, станешь одним из нас?
– Я долго думал над этим, моя госпожа. Вы правы, пора уже сделать достойный выбор.
Он подошёл ко мне, освобождая шею и подставляя мне загорелую кожу. Я поднялась со своего места, коснулась пальцами его плоти, обхватила руками голову, слегка наклонив ее в противоположную сторону, и впилась клыками в сонную артерию, разливая яд вампира по его крови.
Этой ночью нас стало больше ровно на одну особь.
Аро зашёл в мою спальню.
– Нам нужно поговорить, – серьезно произнес он.
– О чем? – отложив книгу в сторону, уточнила я.
– О нас.
– Хорошо, давай поговорим, но, сразу предупреждаю, что я, больше чем уверена, наша беседа не даст никаких плодов.
– Тем не менее.
– Я тебя слушаю.
– Сегодня случилось слишком много событий, которые перевернули наш привычный уклад жизни…
– Мы потеряли двух членов нашего клана, но обрели нового.
– Я не об этом.
– Смерть Люциана?
– Довольно обрывистых фраз.
– Ты первый начал, – напомнила я.
Он подошёл к окну, распахнутому и впускавшему зимний ветер Италии в комнату.
Я поднялась с кресла, скользнула по мраку спальни.
– Теперь тебе нечего выбирать, – сообщил он.
– Аро, Лесми поступила так, как требовало ее сердце. Месть, конечно, то блюдо, которое подаётся холодным… Но она сделала свой выбор. Я не жалею об исходе нашего безумства.
– Ты так часто нарушала закон Вольтури, что я уже сбился со счета.
– Можешь наказать меня. Я не стану противиться правосудию.
– Ты и так расплатилась за всё, оставшись здесь со мной.
Я молча смотрела на его силуэт на фоне звёздного неба.
– Давай попробуем начать все заново, – предложил он. – Пойдем на компромисс. Просто рискни полюбить меня снова, если ты хоть немного испытывала это чувство ко мне ранее.
Я подошла ближе, положила одну руку на его плечо, вторую – на талию, скользя по его пиджаку. Он откинул голову назад, стараясь впитать каждой клеточкой своей плоти мою внезапную нежность.
– Три дня назад я, быть может, отказалась бы, отдав предпочтение смерти, но сейчас… – я спустилась на томный шёпот.
Он осторожно повернулся ко мне, будто боялся спугнуть мое мимолётное желание.
– Мертвое сердце не умеет любить, Иоанна, – напомнил он. – Но я клянусь, что ты никогда не пожалеешь о том, что когда-то осталась со мной.
– Я знаю, милый, – пугаясь своих собственных слов, говорила я.
– Только скажи, что простила меня за весь тот абсурд, который происходит в этих стенах. Я чувствую, будто некогда страстное желание власти над миром покидает меня, и теперь мне куда приятнее оставаться в глухой тишине среди тьмы с тобой до рассвета.
– Ты хочешь отойти от дел? – удивилась я.
– Разве у меня есть такая возможность?
– Нам ещё предстоит разрешить конфликт с католиками, – опомнилась я, отойдя от него.
– Люциана больше нет, а значит нет и конфликта.
– О чем ты?
– Ликаны теперь будут жить среди простых смертных, а значит никто больше не узнает о существовании другого мира, нашего мира, понимаешь? Они не способны были сдерживать свои эмоции, голод, который всегда поощрался вожаком стаи. Леон и Агнесса отказались от них, поэтому вервольфы обезглавлены. Больше им не нужно охотиться.
– Но посланники Ватикана могут объявить войну нам.
– Не могут. Штефан напишет им письмо, в котором сообщит о гибели клана, и больше никто не станет претендовать на наши земли.
– Неужели ты веришь в то, что все так просто?
– Не нужно усложнять, особенно, когда на кону жизнь всех подданных.
– Это абсурд!
– Абсурд лишь в том, что за последнее время мы ослабили хватку закона, и многие слуги, особенно из тех, что были обращены недавно, забыли, что такое власть.
– Пора возвращаться к прежним порядкам.
– Именно.
– Нужно воспитать новорожденных так, как когда-то воспитали древних вампиров. Они уважают закон и безоговорочно подчиняются старейшинам.
– Да, милая. Настало время репрессий, – он усмехнулся в темноте.
– Как скажете, мой господин, – я снова почувствовала его безоговорочную власть над собой.
Он коснулся моей шеи, провел по ключице холодными пальцами.
– Я убью за тебя, – прошептал он в мою кожу.
– А я умру за тебя, – подхватила я, стягивая вниз по его рукам пиджак, что стеснял его движения.
– Закончим начатое, – потребовал он, прижимая меня к стене и впиваясь губами в мою плоть.
– Теперь ты выбьешь из меня все воспоминания о ликане? – предположила я.
– Ты забудешь его со временем. Я обещаю, – прорычал глава клана Вольтури, разрывая на мне одежду.
***
Утром в тронном зале Аро по привычке занял свое место между двумя братьями. Здесь были и новорожденные, и древние вампиры.
– Я собрал вас здесь, – начал он, – чтобы объявить волю старейшин. С сегодняшнего дня мы начинаем возвращать традиции и устои, которые были приняты среди нас несколько столетий назад и соблюдались до последнего времени. Но, в свете недавних событий, они регулярно нарушались нашими подданными, а значит, подвергались оспариванию со стороны членов клана. Закон Вольтури есть то, что должно выполняться безоговорочно. На этом всё.
