Она тяжело вздохнула.
– Беспокоишься за Деметрия? – догадалась я.
– Да, в большей степени…
– Он не дурак, чтобы совершать подобные ошибки. К тому же, он любит тебя и, каким бы…гулёной не был, не станет тебе изменять.
– Я искренне на это надеюсь.
До конца ночи оставалось три часа. Когда Джейн оставила меня одну, я легла на кровать и закрыла глаза. Почему? Замашки смертных, но так лучше думается. А думать теперь мне было о чем.
"Если я и впрямь небезразлична Люциану, то стоит, наверное, после битвы оставить здешние края и разорвать столь тесную связь с союзниками, – скапливались мысли густой патокой в моей голове. – В таком случае, разумеется, не стоит позволять Агнессе строить отношения с Леоном, хотя с другой стороны…так будет даже лучше. Я стану родственницей для ликана и никаких любовных интриг между нами не будет…"
– Не помешаю? – пленяющим туманом разлился по моему телу голос Аро.
– Здесь тебе всегда рады, – резко сев на постели, ответила я.
– Что тебя тревожит? – опустившись передо мною на пол, спросил он.
– Всё. Я хочу разобраться во всем и как можно скорее.
– Это слишком личный разговор, – заметил он и стремительным движением приблизился к двери, заперев ее на засов.
– Люциан… – произнесла я лишь имя вервольфа.
– Тшш…Не говори о нём.
Он протянул мне руку, требуя ответного жеста. Я уступила.
– Ты боишься снова поддаться его власти? – заключил он, прочитав меня полностью.
– Я не хочу даже думать о нем неподобающе!
– Ты слишком плохого о себе мнения, – оправдывал меня он. – Разумеется, страсть никогда не проходит бесследно, но с этим можно и нужно бороться.
– Я так по тебе скучала…– прошептала я.
Он провел ладонью по моему бедру, поднялся к талии.
– Я тоже, милая, – его губы слились с моими.
Я больше ничего сейчас не хотела так сильно, как просто провести остаток этой никчёмной ночи с ним, и он осуществил мое желание.
Рассвет бережно коснулся края постели. Под окном слышались голоса. Я, обмотавшись в багровую простынь, что упала скомканным воспоминанием о прошедших событиях ночи на пол, вышла на балкон. Мою кожу пронзили солнечные лучи. Я, опираясь на парапет, рассмотрела тех, кто вел беседу. Это были новорожденные, среди которых находился и Ник.
В дверь комнаты постучали. Затем послышался звук двигающейся щеколды и голос Аро, отвечавшего утреннему гостю.
– Господин, все Ваши подданные собрались в тронном зале, – узнала я Алека, – ждут Вас.
Дверь захлопнулась, а через мгновение я ощутила на своих обнаженных плечах его прикосновения.
– Нам пора, милая, – шептал он в мою кожу, целуя шею.
– У меня есть просьба к тебе, – произнесла я, откидывая голову назад.
– Я тебя внимательно слушаю…
– Я хочу уйти из клана после битвы с ведьмами, – решительно сообщила я.
Он замер, прекратив свои бережные ласки, отстранился, развернул меня быстрым и уверенным движением. Я увидела, как его кожа переливается в лучах зари.
– Всё-таки волк сделал свое дело! – в гневе выдал Аро.
– Нет. Ты не понял меня! – отреклась я от смысла, который он вложил в мою фразу.
– Чего уж тут не понять?! Ты хочешь уйти из клана, стать его любовницей, расторгнуть наш с тобой союз, уничтожить жизни наших детей… Все предельно ясно!
– Если не веришь мне, то читай мои мысли!
Я уверенно протянула ему руки так, что простынь спала с моего тела, открывая ему мою наготу, пронизываемую рассветом. Он на секунду опешил, рассматривая мою плоть, но потом вцепился пальцами в мои запястья, впитывая, словно губка, смысл, хронимый моим сознанием.
– Ах, вот оно что! – с нескрываемой радостью произнес он.
– Да, я всего лишь хотела сделать вид, будто навсегда покинула клан. Пусть Люциан будет так думать, но я вернусь в Вольтерру, ведь ты мой супруг, и я навеки принадлежу только тебе, – объяснила я ещё раз.
– Ты хочешь скрыться от его общества на какое-то время. Я одобряю твое решение.
– Мне большего и не надо, – я ласково улыбнулась ему, прикоснулась к его губам своими и прошла в комнату, оставив простынь на полу балкона.
Через несколько минут мы спустились в тронный зал. Казалось, будто огромное помещение, к размерам которого мы привыкли, превратилось в крошечную коробку, где теперь было не протолкнуться. Молодые вампиры стояли плечом к плечу с древними подданными Вольтури и огромными ликанами в человеческом обличии. Это зрелище заставляло кровь стынуть в жилах, подавляя сознание величием сего момента.
Люциан ровным шагом приблизился к трону, возле которого остановились трое старейшин вампирского клана и я.
– Говори, Аро, – произнес оборотень. – Твой молодняк ещё совсем глуп и наивен, к тому же понятия не имеет, что им предстоит пережить сегодня.
– Можно подумать, что мы, опытные дети бессмертия способны это представить, – усмехнулся мой муж.
Вервольф только недовольно хмыкнул и устремил взгляд вперёд, туда, где между подданных Вольтури громоздкими созданиями возвышались ликаны, демонстрируя гору мышц.
– Дорогие мои, – мягким, удушающим голосом начал Аро, – сегодня знаменательный день в истории клана! Вам предстоит сразиться с армией, что объявила нам войну и теперь посягает на наши земли! Вы оказались здесь и сейчас, дабы избежать простой участи смертных и стать вечными служителями Вольтури! После битвы я лично окрещу вас, и вы сможете гордо именоваться вампирами, принадлежащими к самому древнему и могущественному клану!
– А с кем нам придется сражаться?! – выкрикнул из толпы какой-то юноша.
– Я же сказал, – заключил Люциан, глядя на Аро, – глупый молодняк. Даже не знает, как обращаться к старейшинам.
Я улыбнулась им обоим, спустилась с возвышения, где находился трон Виктора, приблизилась к молодому вампиру.
– Армия ведьм, – зловещим тоном начала я, оглядев окружавших его новообращенных. – Они одурманивают умы смертных, уничтожают сознание и желают власти над землями, что не принадлежат им вот уже семьсот лет. Их убивали инквизиторы, сжигали на кострах, вгноняли в грудь осиновые колья, но ничего не возымело успеха… Теперь они хотят восстать против самых могущественных созданий на земле… – я уже продолжала свой рассказ, бродя мимо напряжённых взглядов юных слуг Вольтури. – И только мы способны остановить их на пути к мировому господству. Мы. И никто другой. Они – воплощение зла. Мы же остаёмся в тени и не притесняем смертных, заставляя их подчиниться своей власти! – я снова вернулась к тому юноше, что задал вопрос старейшине. – Так не на стороне ли добра все мы?
