Через пару секунд напряжённой тишины с той стороны, откуда я пришёл, послышался тихий шорох, а потом приглушённый шёпот:
— Командир, вы где?
У-у, только этого мне и не хватало! Неужели охраннички за мной последовать надумали? Или всё же чужой кто? Та-ак, не расслабляемся! Я постарался ответить в сторону, слегка прикрыв ладонью рот, чтоб не слишком выдавать своё месторасположение, — бережёного Бог бережёт.
— Кто спрашивает?
— Да я это, Федька, — раздался уже ближе тонкий голосок.
Да чтоб тебя! Похоже, вождь «пионеров» каким-то макаром за мной увязался. Чуть не угробил балбеса!
Пацан подошёл, и я сердито спросил:
— Ты какого лешего тут делаешь?
— Увидел, вы со двора пошли, и решил подсобить.
— В чём подсобить?
— Так это… ворогов пограбить, вдруг вы чё не усмотрите.
Я оторопел.
— Пограбить ворогов? Каких, на фиг, ворогов?!
— Ну-у… тех, которых мы днём высматривали.
О нет! Господи! За что мне такое наказание? Грабить он, видите ли, собрался. Да ёшь твою меть! Начало ночи выдалось дебильнее некуда. Если так и дальше дело пойдёт, можно спокойно домой возвращаться.
— Ты хоть один здесь, помощничек?
— А то! Разе ж мы без понятия?
— Ой, не смеши! С понятием он. Один ведь, наверно, в дровяном сарае сегодня спал?
— Да-а.
— Ну вот. А спал бы ты там с кем-нибудь из своих архаровцев, так всем скопом и попёрлись бы вслед за мной.
Парнишка виновато опустил голову. Бляха-муха! И что теперь прикажете делать?
Глава 7
Утром, подводя неутешительные итоги своих исследований — и дневных, и ночных, признал, что мне не удастся добраться до канского городничего. Точнее, убить его я смогу без проблем, а порасспросить на интересующие темы, да ещё и вместе с Софой, уже вряд ли. Как показала практика, я далеко не ниндзя, и порванные ночью штаны наглядное тому подтверждение. Про отбитую коленку и укушенную голень вообще молчу. Провернуть дело по-тихому у меня не получится, ну а собак травить и сторожей резать ради тайного общения с усатым гадом совесть не позволит. Подкупать охрану или обслуживающий персонал гостиниц не имеет смысла, после смерти городничего они сразу сдадут полиции всех, кого посчитают причастными к этому происшествию. Ожидать же счастливого стечения обстоятельств, оставляя всё на авось, наивно и глупо.
Эх, кажется, придётся пойти с утречка пораньше за советом к нашей старшей, никого другого посвящать в детали намечающейся операции я не намерен.
Там, где не справился мужчина, выручила женщина. Опять… В который раз!
— Александр, а зачем ты стремишься к встрече с Петром Ивановичем в гостинице? Пусть лучше он приедет сюда.
Я непонимающе уставился на Софу:
— Ты предлагаешь пригласить его в салон?
— Почему бы и нет?
— Он не дурак, почувствует подвох и под любым предлогом откажется. Такие люди опасность спинным мозгом чуют.
— А пускай сначала посетит Дворянское собрание. Думаю, городничий Канска не сможет отказаться от приглашения вышестоящего начальства, тем более если начальство будет очень настойчиво.
Ох… ёпрстейка! Вот я балбес, такой простой вариант и не просчитал. Усатый не посмеет отбрыкаться от приглашения Алексея Николаевича Лаврентьева, временно исполняющего обязанности губернатора Енисейской губернии. Куда прикажут, туда и последует.
— Занятно. Надо полагать, мы, в свою очередь, «совершенно случайно» столкнёмся с ним в собрании за рюмочкой наливки, — подхватил я её мысль, — и, немного поболтав как бы ни о чём, предложим ему осмотреть недавно появившиеся достопримечательности Красноярска.
— Правильно.
— А ты уверена, что он согласится?
— Если мне удастся пообщаться с Петром Ивановичем без свидетелей хотя бы пять минут, то да.
— Пять минут, говоришь? Ладно, устроим тебе короткий тет-а-тет. Пока не знаю как, но я его организую. — Подводя итог, решил уточнить: — Значит, привозим козлика в салон и уже тут детально обсуждаем с ним вопросы неправедно нажитого?
Софа в ответ лишь мрачно кивнула. Да-а, работёнка ей предстоит та ещё!
— Александр, только не прозевай его прибытие в город.
— Не беспокойся, всё под контролем.
Ну что ж, боевые действия отменяются, приступаем к подготовке «дружеской» встречи. Портреты усатого нарисованы, пора пацанам задание выдавать. Пойду потолкую с Федькой. Он после ночной экскурсии по городу успел, как и я, поспать пару часиков, затем помог прислуге по хозяйству и сейчас вместе с охранниками ожидает во дворе начала утренней тренировки.
Выхожу, осматриваю лихую компанию и понимаю: экстремальных приключений моему организму за последнее время хватило с лихвой, нет желания опять руки- ноги утруждать. Поэтому послал охранников на пробежку, а сам с вождём «пионеров» присел на скамейку. Нужно прояснить некоторые моменты, ночью не до того было.
— Ну, докладывай, с кем своими фантазиями насчёт пограбить поделился.
— Командир, да я никому, вот вам крест!
— Свежо предание, но верится с трудом.
Пацан насупился и, опустив глаза, пробурчал:
— Я и рассказал-то лишь, как днём в город ходили, а зачем ходили, не говорил. — Потом, вскинув голову, он горячо продолжил: — А о нашей ночной отлучке молчал, ей-богу.
Понятно: вчера вечером похвастался перед мальчишками — мол, экскурсию для командира провёл, — а о «пограбить» уже потом… додумал.
— Верю. Но о наших похождениях этой ночью ты лучше сразу забудь.
Федька с готовностью кивнул.
— А станут дневной прогулкой интересоваться, скажи, командир город изучал.
— Знамо дело, — нахмурившись, ответил парнишка.
Слушай, Саша, а ведь он за лето повзрослел. Ему десять, а выглядит значительно старше. Ещё и твою манеру поведения начал копировать — жесты, фразы, словечки. Ха, яблочко от яблони.
— И расспрашивал я не про гостиницы, а о том, где и как живут известные горожане.
— Ясно.
— Ну, раз ясно, то через час собери мне пять самых наблюдательных ребят, получат они новое ответственное задание.
Пацан пулей рванул на улицу, а я смотрел ему вслед и размышлял, насколько всё-таки психология бывших крепостных крестьян России отличается от психологии сибиряков. Взять, например, их отношение к воровству. Подавляющее большинство русских старожилов Сибири воровство не приемлют ни в какой форме (бандиты, чаерезы и тому подобные личности — это исключения). У нынешнего сибирского мальчишки после прогулки со мной по городу и мысли о «пограбить» не возникло бы, а вот Федька быстро догадался о неправедных замыслах. Бывшие крепостные соблюдают заповедь «не укради» только в отношении своих, то есть у односельчанина красть грех, а у чужого можно, особенно если чужой, по меркам ворующего, живёт богаче.
