— Простите, штаб-офицера над кем?
Видя моё недоумение, Вяземский пустился в пояснения. Оказалось, в современной российской армии есть такая хитрая, но очень серьёзная должность — штаб-офицер над вожатыми. Звучит вроде нейтрально, а по сути своей этот штаб-офицер является главным над шпионами, и звание у него как минимум подполковник. В его обязанности входит руководство сбором сведений о силах неприятеля. Он должен проводить опросы пленных и лазутчиков, составлять из их показаний и сообщений разведки общий свод данных, анализировать эти данные и информировать вышестоящее начальство о возможном развитии событий.
Старший пионервожатый, растуды его в качель!
Хм, а поручик-то весьма ценный кадр, мне такой сотрудник в службе безопасности, да на должности начальника внешней разведки, пригодился бы однозначно. Как-никак он уже обучен основам сбора информации, и обучен профессионально. Разумеется, в современном понимании этого дела, но что мешает мне расширить его кругозор, исходя из опыта работы разведок будущего? Он и практические навыки получил неплохие. М-да, есть над чем задуматься.
Мы поговорили ещё о событиях в Азии, переключились на дела европейские и американские, а потом я поинтересовался его планами на жизнь.
— На ближайшие полгода оформлю отпуск по ранению, а в дальнейшем, подозреваю, мне придётся оставить службу.
Вот те на! Вяземский решил стать гражданским шпаком? Почему же тогда говорит об этом с сожалением?
— Не поясните своё желание уйти из армии?
— Понимаете, Александр, в армии введена жёсткая регламентация отношений. Офицер не может жениться без одобрения начальством кандидатуры его жены.
О как! Не знал. Кажется, я слишком плохо осведомлён о жизни современных военных, и в частности о жизни офицеров. Надо в Петербурге этот недостаток исправить.
— Моё же непосредственное начальство выступает категорически против женитьбы дворянина на ком бы то ни было, кроме дворянки.
Поручик многозначительно поднял бровь: мол, дальше сам догадывайся. Ну да, ну да, Светлана у нас мещанка, значит…
— Полагаю, граф Ростовцев не является вашим непосредственным начальством? Он бы не стал препятствовать вашим желаниям.
— О да! К моему великому сожалению, я лишь временно приписан под его начало. Как и казаки красноярской сотни.
— А если перевестись?
Вяземский тяжело вздохнул:
— Перевод в другую часть займёт не менее полугода, а то и год. К тому же нет уверенности, что на новом месте мне дадут разрешение на брак.
Да-а, затягивать со свадьбой парень явно не намерен. Очаровала его Светочка.
— А нельзя ли перевестись под начало графа?
— Нет, там сложная ситуация. Михаил Яковлевич восстановлен в гвардии в чине полковника, каковым он и являлся до опалы, но в связи с особым поручением сейчас проходит по дипломатической службе. Поэтому у меня остаётся единственный выход — увольнение.
Ох, блин! Разрушить карьеру и кардинально изменить свою жизнь из-за любви с первого взгляда… у-у-у… это круто. Это так круто, что прям хочется воскликнуть: «Люди, не влюбляйтесь без памяти — любовь зла!»
Чёрт, Саша, а ведь это опять что-то из области твоей удачи! Появился шанс сманить Вяземского. Где ещё ты найдёшь опытного разведчика, ушедшего со службы в двадцать восемь лет? Разведчика, всю подноготную которого Софа просветила чуть ли не рентгеном. Она, пока лечила поручика, до самых потаённых мест его души сумела добраться. Сведения государственной важности не выпытывала, но полный психологический портрет составить смогла.
Как сказал бы Вадик, мой друг из той жизни: «Отличный мужик этот Вяземский». Правильные понятия о чести, долге и патриотизм родители заложили в него ещё в раннем детстве. Ну, странно было бы, сложись иначе, он же из семьи потомственных военных, причём из семьи не слишком богатой и не относящейся к высшей аристократии. Самая натуральная армейская кость, при этом ума ему не занимать. Излишне горяч, правда, так это возраст сказывается. Ему бы лет десять-пятнадцать послужить, и он стал бы настоящим зубром разведки.
— Пётр Алексеевич, раз у вас в жизни наметились столь существенные изменения, то я намерен сделать вам одно предложение…
Да-а, когда дело касается убеждения, вдохновение — великая вещь. Думаю, не приди оно, мои замыслы разбились бы о непробиваемый скепсис бывалого разведчика: ну как же, совсем молоденький заводчик собирается организовать собственную шпионскую службу, которая будет внедрять своих агентов во все страны мира, — это, право, даже не смешно. А так… на волне вдохновения мой красноречивый монолог интерес в душу поручика всё же заронил и попутно открыл ему глаза на такую сферу человеческой деятельности, как промышленный шпионаж.
Ответ мне пообещали дать в Петербурге не позднее февраля. Что ж, время у меня есть. Распишу я господину Вяземскому яркими красками всю его дальнейшую жизнь. Надо побороться за этого вояку, пора моей службе безопасности обзаводиться настоящими профессионалами. А чтобы дело прошло без сучка и задоринки, я к нему ещё и Софу со Светланой подключу, пусть поспособствуют.
На одиннадцатый день пути к обеду мы прибыли в Екатеринбург. По очереди сходили в баню и с удовольствием помылись. Заночевать решили в городе — хотелось после долгой дороги в нормальных кроватях поспать. И всё бы хорошо, да только уснуть я так и не смог. На психику начала давить ответственность за сохранность кучи денег и драгоценностей, перевозимых нами, к тому же и смерть канского городничего не вовремя вспомнилась. Он тоже в гостинице ночевал, и где он теперь?
И зачем я с собой столько добра набрал? Сейчас не пойму, хоть убей. Почему не сделал почтовую пересылку в Питер хотя бы части наших «несметных сокровищ»? Ну да, засветился бы слегка перед жандармским управлением, так небедный я, и все о том знают. Замотался перед отъездом и мозги отключились? Или это жадность моя виновата? Не желает она ни рубля выпускать из своих загребущих ручонок. Одного золота в слитках и украшениях больше двадцати кило везём, а ещё самоцветы у Софы в корсете зашиты. Девяносто восемь тысяч наличными взято, из них Валерий Яковлевич пятёрку на два года одолжил без всяких процентов, Николай Михайлович — десятку, а Кузнецовы аж тридцать тысяч на развитие столичного дела дали. Плюс к этому в ценных бумагах у нас минимум полташка имеется, если на ассигнации считать. Ох жадина я… Дурень, в общем. Случись что, и… ой, мама-мамочка! Представлять даже не хочется.
В результате я, не смыкая глаз, всю ночь, как царь Кощей, над златом чах. Отсыпаться уже в дороге пришлось.
— Не желаете ли, молодой человек, отведать настоящего английского табаку?
— Нет, спасибо.
Опять этот нетрезвый приставучий тип набивается на душевную беседу! Насколько помню из вчерашних взаимных представлений, тамбовский коллежский асессор. Не-е, третьего разговора с ним я не выдержу, двух раз за глаза и за уши хватило.
