По зелёной глади моря,
По равнине океана
Корабли и капитаны,
Покорив простор широт,
Мира даль деля на мили,
Жизни даль деля на вахты,
Держат курс согласно фрахту в порт, в порт.
Море, море, мир бездонный,
Пенный шелест волн прибрежных,
Над тобой встают, как зори,
Над тобой встают, как зори,
Нашей юности надежды…
[34]
По глазам слушателей было видно, что концертом своим я душу каждого затронул.
Глава 17
Я спел десять песен. Десять, не побоюсь этого слова, замечательных песен. И решил на этом остановиться. Думаю, для возвеличивания образа Патрушева-старшего как поэта-песенника этого будет достаточно. Всё ж таки мне и для себя надо репертуар попридержать, жизнь-то долгая. Но вот чего-чего, а стихов я на счёт «своего папа» запишу много, этого добра в моей памяти скопилось предостаточно. Правда надо признать, по большей части отрывками, но благодаря настойкам Софы я смог вспомнить, наверно, всё когда-либо услышанное и прочитанное мною.
Конечно, кто-нибудь посчитал бы приписывание себе чужих шедевров неэтичным, но только не я в данной реальности. Меня всегда поражали люди, осуждающие попаданцев за исполнение песен и стихов, не ими написанных. Как же, как же, плагиат в чистом виде. Но ведь если попаданец их не споёт, этих прекрасных песен в этом мире может и не быть. Я помню, какую волну перемен породила пресловутая бабочка Брэдбери, и понимаю, какое цунами преобразований способен вызвать деятельный человек из будущего (про недеятельных попаданцев обычно не пишут).
Даже не вмешайся он в глобальные события, на том же бытовом уровне всё равно пойдут изменения. В первую очередь изменятся судьбы людей, с которыми он общается. Кто-то не родится или случайно умрёт гораздо раньше начертанного ему срока и не оставит потомства, а кто-то, наоборот, сможет появиться только в этой реальности. Не напишутся стихи и песни, известные попаданцу, но напишутся новые, причём не менее прекрасные, чем были в его мире. Так зачем же загонять себя в какие-то рамки? Для улучшения своей жизни и жизни близких нужно использовать всё: и опыт, и ум, и в том числе знания, что тебе достались.
Ну… во всяком случае, лично я так и собираюсь поступать.
Пока я предавался размышлениям о превратностях поэзии попаданцев, вся тусовка принялась по новому кругу обсуждать жизнь Патрушева, его таланты и сколько всего он ещё смог бы натворить. Хм, ну, в смысле творчества, а не чудилова. Тут и я подлил масла в огонь, сказав, что намереваюсь к лету выпустить первый том его стихов, и господа с большим воодушевлением гарантировали мне содействие в этом вопросе и протекции перед издателями. Вот и прекрасно, мы под это дело заодно и Машкины рассказы с романами в журналы пропихнём.
Может, и я что-нибудь напишу. Связанное с наукой, например, или с изобретательством. А что? Пора уже создавать себе имя в научном мире, это откроет мне новые двери. Сперва, разумеется, изучу изданные работы «отца», потом выдам три-четыре работы от его имени, а после уж и свои «нетленные творения» представлю на обсуждение современных учёных. Чую, знатно развлечёмся!
По ходу разговора коснулись ещё одной очень интересной темы, и я с ходу решил её поддержать и развить.
— Александр, не проясните ли нам один любопытный момент? Мы с друзьями всегда считали вашего отца немного провидцем, хоть он и отрицал это. Так вот, предсказывал ли он что-нибудь вам?
— Нет, он не был провидцем и мне ничего не предсказывал. Видеть некоторые грядущие события ему помогал анализ событий, уже произошедших. Он и меня учил аналитическим прогнозам будущего, и, надеюсь, они у меня получаются достаточно объективные.
Присутствующие почти хором загалдели: что за прогнозы такие и с чем их едят?
— Господа, господа, я, кажется, понимаю ваше удивление. Очевидно, отец никому, кроме меня, не объяснял, что же такое аналитический прогноз и что он значит в его восприятии, но, поверьте, это не такое уж сложное дело. И многие из вас частенько применяют его, не замечая этого. Вот простой пример: если пшеница не уродилась, то зимой она подорожает. Это все мы осознаём.
Полетика высказал всеобщее недоумение:
— Ваш отец видел куда более значительные события.
— Любое сложное значительное событие состоит из череды простейших. Вот вам очень сложный пример: окончание Гражданской войны в Северной Америке может привести к захвату Англией недавно построенного Суэцкого канала.
Гос-сподя, какие ошарашенные лица у слушателей, кто бы видел! Превратись я в супермена и вылети в окно, они, полагаю, и то меньше бы удивились.
Первым отмер Путилов:
— Поясните, как такое возможно?
— Цепь простых событий, господа. С окончания Гражданской войны Северная Америка интенсивно наращивает производство пшеницы и в скором времени начнёт поставлять её в Европу в больших объёмах. Это значительно снизит стоимость пшеницы на лондонской бирже. Раза в два, если не больше. В то же время правитель Египта увлёкся строительством железных дорог — заметьте, на кредитные деньги. А погашать кредиты он намеревается в основном как раз поставками пшеницы, закладывая в свои расчёты существующую сейчас цену. И если вдруг цена на неё сильно упадёт, то для погашения кредитов ему ничего не останется, как продавать контрольный пакет акций Суэцкого канала. Кто его купит? Думаю, Англия. Ей, как ведущей морской державе, контроль над Суэцким каналом жизненно необходим.
Конечно, спорный анализ я представил, но другого в голову не пришло, не было времени на размышления. Я слышал о постепенном падении цены на пшеницу, вроде даже в Россию из Америки её будут поставлять. Знал о значительных поставках пшеницы из Египта в Англию. Читал когда-то о том, как Суэцкий канал, а потом и весь Египет, Англия захватила. Мне оставалось только сложить одно с другим. По сути, своим прогнозом я хотел лишь, чтобы господа, присутствующие здесь, задумались о таком варианте развития событий, а затем донесли бы свои мысли до высших эшелонов власти. Пусть там пошевелят мозгами, глядишь, и сообразит кто-нибудь, как предотвратить захват канала.
— Но Суэцким каналом ещё и Франция владеет. Она не позволит его захватить.
— Далее следуют другие события: война Франции и Пруссии летом этого года приведёт к разгрому Франции и, я уверен, после проигрыша и выплаты контрибуций Франции будет уже не до конфликтов с Англией.
— Ну, это уж совсем невозможно. Даже если Пруссия попытается объявить войну, то Франция её просто растопчет — у неё самая сильная армия в Европе.
— Анализ показывает, что это не так.
— Ну, знаете ли, Александр, мне кажется, вы в своем анализе допускаете слишком много ошибок.
