Тут же обшивали их досками и покрывали толем. Когда от работы печей стал прогреваться пол, от него повалил такой густой пар, что первые дни в цехах на расстоянии метра не было видно ни людей, ни машин. Короче, жуть, а не работа. Но рельсы завод выдавал исправно.
Почти так же зимой одна тысяча девятьсот сорок первого — сорок второго года в СССР станут строить эвакуированные в глубокий тыл заводы.
Рабочих, по словам Путилова, набирали так: «Кинули клич по губерниям — ехать свободному народу по железным дорогам и на почтовых. Через несколько дней приехало до тысячи пятисот человек. Сделали расписание — кому быть вальцовщиком, кому пудлинговщиком, кому идти к молоту, кому — к прессу. Из Тулы привезли литейщиков. Опытные мастеровые с других моих заводов на ходу обучали новичков». Так всё и закрутилось.
Изначально производили лишь рельсовый прокат, нынче же, через два года после открытия, уже и отливка рельсового крепежа освоена, и выпуск скобяного товара, да ещё и бессемеровский конвертер гонит литую сталь для поковок и сортового проката. Завод постепенно развивается. Планы по расширению у Николая Ивановича грандиозные. Он уже на пятилетку вперёд всего назадумывал и даже начал постройку новых цехов: сталелитейного, мартеновского, механического (под паровозостроение) и огромного кузнечного — аж в десять тысяч квадратных метров. Только денег у него, как оказалось, почти нет. Долги есть (успел назанимать), а свободных средств нема. Металлургическое производство, что в веке двадцать первом, что в веке девятнадцатом, — дело слишком накладное.
Все миллионы, заработанные за два года, ушли на выкуп предприятия, покупку нового оборудования и много чего ещё. Например, для доставки чугуна и руды из Финляндии приобретено три парохода и двадцать барж. Впрочем, и этого-то уже не хватает, приходится и посторонние транспортные средства нанимать, ведь спрос на металл растёт постоянно. Насколько помню из истории, именно сейчас наступает золотое время Путиловского завода, ну и, разумеется, золотое время в жизни самого Николая Ивановича. И мне надо постараться растянуть это времечко на как можно более длительный срок.
Что для этого нужно? Естественно, в первую очередь необходимо вложить свои средства и силы в развитие предприятий Путилова. В дальнейшем же эти предприятия следует поддерживать на пике технического прогресса, не забывая регулярно подыскивать им новую работу.
— Николай Иванович, как я понимаю, крышу механического цеха вы в этом году поставить не сможете?
— Боюсь, что и в следующем не получится. А что?
— Как вы посмотрите на то, что крышу цеха я установлю на собственные средства и три года стану в нём хозяйничать?
— Ну-у… — Николай Иванович, не ожидавший такого вопроса, на секунду задумался, но потом махнул рукой: — А знаете, забирайте цех в свои руки. Я буду рад. Скажите лишь, что там делать собираетесь?
— Паровозы, локомобили, вагоны и железные трубы для газовых и водопроводных компаний.
— Паровозы — это прекрасно! А трубы, стало быть, сварные?
— Нет, бесшовные, цельнотянутые.
Путилов взглянул удивлённо и весьма заинтересованно:
— Вот как! Знаете особые секреты их изготовления?
— Знаю.
Николай Иванович почти минуту меня разглядывал, будто впервые увидел.
— Насколько мне ведомо, такие трубы мало кто и в Европе-то делает, в основном из свинца и меди тянут. А вы, значит, в России из железа намереваетесь их производить?
Я улыбнулся и слегка польстил заводовладельцу:
— Путиловскому заводу не привыкать мир удивлять.
— Что ж, тогда… Мне помнится, мы уже обсуждали производство паровозов?
— Да.
— Так почему бы нам не сделать его совместным? Как-никак металл где-то покупать придётся, и дешевле, чем у меня, вам в Петербурге его не найти.
— Ничего не имею против.
Николай Иванович склонил голову набок и посмотрел на меня с хитрым прищуром:
— Так и на трубы металл весьма нужен.
Я рассмеялся, и Путилов тут же ко мне присоединился. Да уж, похохотали мы знатно. Быстро и ненавязчиво Николай Иванович ко мне в партнёры напросился. Сразу сориентировался. Ну ещё бы! И паровозостроение, и трубопрокат по нынешним временам очень прибыльное дело. Что ж, мне такой партнёр сейчас, несомненно, нужен.
Отсмеявшись, я ответил:
— С вами согласен на любое совместное предприятие.
— Прекрасно! Но скажите, Александр, сколько средств вы собираетесь вкладывать?
— А сколько стоит петербургский дом, доставшийся мне в наследство?
Николай Иванович на минуту задумался, а потом выдал ответ:
— По меньшей мере триста тысяч серебром. Но, надеюсь, вы не собираетесь его продавать?
— Почему нет?
— Видите ли, цены на жильё постоянно растут. Кроме того, арендная плата приносит регулярный денежный доход. Вам выгоднее заложить дом. Под залог вы на руки, конечно, меньше получите, тысяч двести пятьдесят — двести восемьдесят, не более, но зато проценты по залогу, скорее всего, выйдут меньше, чем доход с аренды. Вы сможете пользоваться деньгами, не продавая дом и не расходуя средств на обеспечение кредита.
Хм, мысль дельная, вот только скоро кризис, и цены на жильё могут рухнуть, ну или значительно припасть. А вообще, чёрт его знает, как этот кризис на недвижимости Питера скажется. Всё ж таки столица. С другой стороны, кризис продлится долго — лет пять как минимум, и что за эти годы произойдёт с рынком, одному богу ведомо. Да и кредит в кризис, даже под залог дома, вряд ли найдёшь, а если и найдёшь, то под огромный процент. О-хо-хо! Опять сплошные задачи. Ну, стало быть, предстоит мне ещё о многом покумекать перед принятием окончательного решения.
— Я подумаю над вашим предложением.
— Хорошо.
Николай Иванович какое-то время серьёзно и внимательно смотрел мне в глаза, причём так, что я непроизвольно подтянулся и чуть ли не по стойке смирно встал. Что это с ним? Постоянная лёгкая смешинка из глаз пропала, словно её там никогда и не было, взгляд посуровел. О-о, похоже, предстоит важный разговор. Проникнувшись моментом, я постарался смотреть так же серьёзно.
— Александр, не знаю, рассказывал ли вам отец о моём предложении ему стать партнёрами в деле развития железоделательного производства Финляндии.
— Нет. Отец о таком не упоминал.
— Что ж, всегда он был скрытен. Тогда расскажу я. Взявшись за исследование железных руд Финляндии, я столкнулся с проблемой частых анализов этих самых руд. Озёр и болот в Финляндии много, и в каждой местности руда своя. Вот тут в решении затруднений мне очень помог мой друг и ваш отец. Если государственная экспертиза образцов проводилась месяцами, то он делал её в считаные дни, и не только экспертизу руд, но и экспертные плавки. Постоянно изучал металл, добытый из доставленных руд, и классифицировал его по-своему. Всего в одно лето я смог оценить, где и что надо добывать и где заводы ставить.
